Жестокая экономика. 37 невыученных уроков - Дмитрий Потапенко Страница 4

В начале XIV века один из французских купцов подсчитал, что пряности на пути в Европу перепродавались 12 раз. При этом, как мы знаем сегодня, самую большую добавленную стоимость ^[3] этот товар получал на последнем этапе, побывав в руках венецианцев, – монополия позволяла все.

Венеция расцвела – в Средние века не существовало города более богатого и влиятельного. Но в середине XV века пал Константинополь, турки решительно прибирали к рукам торговлю пряностями. Маленькая Венеция смело вступила в войну с гигантской империей. Венецианцы создавали многочисленные коалиции, тратили огромные деньги на формирование армий и флота.

Территориально Порта (правительство Османской империи. – Ред.) выиграла. Стратегически проиграли обе державы, закончив войну в середине XVI века абсолютно обескровленными и обедневшими. Но главный проигрыш заключался в том, что начиная с этого момента эпоха великих географических открытий переписала карту мировых торговых путей, и сама по себе война, начинавшаяся как война за традиционные торговые пути, потеряла смысл, победителей в ней быть уже не могло.

Как это частенько случалось (и случается по сей день), воевали не там, не с теми и не по тому поводу…

Наверное, генуэзец Колумб оказался в Португалии случайно, но там он смог освоить то, что не мог у себя на родине: научился управлять каравеллой, которая, в отличие от генуэзских и венецианских галер, могла пересечь океан. Предложив свои услуги в поиске более удобных морских путей в Индию, он, сам того не ведая, открыл не просто другую страну, он открыл новую эпоху. Но потрясла Европу не его история, значение которой тогда еще мало кто понимал, а возвращение экспедиции Магеллана. Из уст в уста передавался рассказ о том, что, хотя из пяти кораблей вернулся только один, а из 280 моряков только 18, привезенные ими пряности позволили не только полностью окупить расходы на плавание (есть свидетельства, что инвесторы получили 300 %-ную прибыль), но и разбогатеть самим вернувшимся.

Испания и Португалия стали главными поставщиками пряностей на мировой рынок. Чуть позже в эту борьбу вступили Франция, Нидерланды и Англия. Именно две последние державы особенно преуспели, создав свои Ост-Индские компании, пользовавшиеся, как и венецианцы в более отдаленные времена, монопольными правами, что, разумеется, не делало пряности более доступным товаром. Высокие цены поддерживали иногда поистине зверскими методами: в 1760-м, например, в порту Амстердама сожгли 4000 тонн пряностей, дабы не переполнить рынок. Говорят, несколько дней вся Голландия вдыхала ароматные запахи…

Конец этой эпохи, как это всегда бывает, подкрался неожиданно и не случился «в один прекрасный день», хоть и уместился в относительно небольшой (около 70 лет) исторический отрезок. Тому не было одной причины (тоже – как всегда), сработало сразу несколько факторов.

Во-первых, в мировую торговлю пряностями в начале XIX века вступили американцы, начав с производства и продажи черного перца, и стали интенсивно сбивать на него цены. После этого высокие, элитные цены на этот товар не вернулись уже никогда, а только стабильно падали.

Во-вторых, вдруг оказалось, что миру нужнее железо и хлопок, пшеница и древесина. Начинавшаяся индустриальная эпоха меняла ориентировку мировой торговли в сторону большей демократичности – потребителями становились не только вельможи, но и простолюдины, и «простого продукта» требовалось в десятки и сотни раз больше, чем веком ранее.

В-третьих, вдруг (нет, не вдруг – а вследствие развития сельскохозяйственных технологий) человечество научилось выращивать часть специй на собственных землях.

Ну и наконец, в самом начале ХХ века в широкий обиход вошли искусственные эссенции, которые стали широко использоваться в пищевой промышленности.

Эпоха «пряности дороже золота» завершилась.