Где лежит море? - Юрг Шубигер Страница 8

Если что-то с чем-то рифмовалась, Мисс в это всегда верила.

Ну, а о моей внешности сказать было особенно нечего. Все мне было мало, все казалось тесным. Джинсы, комната, квартира, да и весь мир. А вот мое тело, напротив, было для меня слишком большим.

Мисс стояла у окна и не двигалась.

— Я тебе нравлюсь? — спросила я.

Но она ничего не ответила.

— А ты мне нравишься.

Я погладила ее по голове и при этом нащупала небольшую лысину.

— Мы же подруги, — сказала я.

Мисс посмотрела на меня. Около ее хорошенького лица кружила муха.

— Если б я ничего не ела, то была бы такой же стройной, как ты, — сказала я.

— Почему же ты ешь? — спросила она.

— Иначе я умру.

— А ты этого не хочешь?

— Пока что нет.

— Почему?

— Потому что жить мне нравится больше.

— А разве ты уже когда-нибудь умирала?

— Нет.

— Тогда почему ты этого не хочешь?

— Один раз — это не так-то много, — согласилась Мисс.

Однажды мы пошли с папой в зоопарк, чтобы посмотреть на маленького орангутанга. Он сосал грудь своей волосатой мамы и одновременно поглядывал на детей, которые стояли перед клеткой. Мисс никак не могла понять, что же такого особенного в этих животных. Ей казалось, что у жирафа слишком длинная шея, у верблюда слишком большой горб, а у мартышки слишком тонкий хвостик.

— Они все какие-то не такие, — сказала Мисс. — Или у них чего-нибудь слишком много, или, наоборот, слишком мало.

Собак, кошек и коров Мисс уже видела и им не удивилась. Из диких зверей ей понравилась только косуля. Все остальные, по ее мнению, ни на что не годились и только ее раздражали. Так же дело обстояло и с растениями. Будь ее воля, повсюду росла бы одна трава, ну в крайнем случае, пальмы.

Папа рассказал нам об одной кукле, которую ему не разрешали трогать, когда он был маленьким. Кукла принадлежала его старшей сестре. Нечего и говорить, что он то и дело нарочно брал эту куклу, и сестра его за это лупила. Тогда он выдавил кукле один глаз.

— И глаз взял и выкатился у нее из головы, — сказал папа.

Мисс промолчала. Я тоже. Папа извинился и купил Мисс баночку лака для ногтей. Точно такого цвета, как помада, которой я ей красила губы.

В принципе Мисс не возражала, если с ней что-то делали — красили, например, только не слишком сильно. Хотя многое из того, что куклы сами не делают, она делать умела. Сама переодевалась, причем по нескольку раз в день, сама ложилась спать. Как-то она описалась в постели, но это оказалось совсем не страшно. Ведь ее моча была обыкновенной водой, без цвета и запаха.

Для одеваний и раздеваний у меня были другие куклы и мягкие игрушки. Маленький пупс, который лежал в коляске для кукол, Пепе, который был еще меньше пупса, но выглядел как настоящий мужчина, большой коричневый медведь, такой же большой коричневый кенгуру, пингвин и собачка. Пепе носил тренировочные штаны и футболку или маленькую, но настоящую меховую шкуру В этой шкуре Пепе становился Тарзаном, человеком-обезьяной, который живет в диких джунглях. А все остальные игрушки изображали обезьян. Когда Мисс была совсем маленькой, ее иногда звали Джейн, и ее спасал Тарзан. А большой коричневый медведь был гориллой, которая хотела схватить и сожрать Джейн.

Бывало, что Тарзан спасал не Джейн, а меня. Начиналось это всегда одинаково: я пугалась гориллы. Горилла протягивала ко мне свои черные лапы, я вскрикивала и без сознания падала на ковер, а горилла склонялась надо мной. Когда я вновь приходила в себя, рядом со мной стоял Тарзан, а гориллы нигде не было. Тарзан брал меня на руки и уносил. Тарзан меня любил, и поэтому ему было не тяжело.

Мисс не проявляла никакого интереса к другим куклам. Но однажды, когда я с ними играла, она та-а-ак на меня посмотрела… и смотрела очень долго, пока я не уложила всех спать.

Как-то ночью я услышала ее голос.

Я решила, что Мисс разговаривает во сне.

Она произнесла очень отчетливо:

— Нью-Йорк.

— Ты спишь? — спросила я.

— Нет.

Может быть, Мисс вообще ничего не снилось. А может, ее сны просто очень отличались от моих… Например, в тот раз ей приснилось, как она летит в Нью-Йорк. Мне вот никогда не снилось, как я лечу в Нью-Йорк. Мне снилось только, как я еду на машине, трамвае или велосипеде. Но никогда во сне я не покидала Рима.

— И что же было в Нью-Йорке? — спросила я.

Мисс не ответила. Иногда она меня вообще не слушала. Это бывало еще до несчастного случая.

Я зажгла свет и увидела, что Мисс сидит рядом со своей подушкой. А на подушке лежит Пепе. В одних тренировочных штанах. Значит, пока я спала, Мисс играла с Пепе.

Она играла с Пепе каждую ночь. А один раз я услышала, как она на него сердится:

— Если ты не закроешь свой рот, я всем все расскажу, и даже Сусанне!

Наверное, Пепе ее послушался, потому что больше я ничего не услышала.

Мы так никогда и не узнали, почему с ней случилось это несчастье. Мы были на пляже. На Мисс был красный раздельный купальник. Она легла как обычно, когда хотела позагорать, хотя было облачно. Мы с папой пошли купаться. А когда вернулись, то увидели одно полотенце. Мы стали кричать и звать Мисс. И тут мы заметили, что она навзничь лежит на воде. Было удивительно, как легко она держится на поверхности. Как щепка.

Я поняла, что что-то неладно. У Мисс были открыты глаза, и они неподвижно смотрели в небо. Мы сразу вытащили ее на берег и перевернули на живот, чтобы вода вытекла у нее изо рта. И тут Мисс сказала:

— Ах!

А потом еще раз:

— Ах!

Это было последнее слово, которое мы от нее слышали. Когда мы перевернули ее на спину, она наконец-то закрыла глаза. И я решила, что теперь все будет хорошо. Возможно, я не ошиблась и все правда обернулось к лучшему, кто знает.