Космо Хилл. Супернатуралист - Йон Колфер Страница 8

Разбудил Космо запах. Горький и резкий запах синтокофе. Мальчик наморщил нос. Запах был не противным, но для его обостренного восприятия казался оглушительным. Любая мелочь вызывала головную боль. Шорох материи, свет в глаза, а теперь — запах.

Но сильнее боли его мучила жажда.

Космо попытался открыть рот, но губы спеклись от сухости и он смог только бессильно застонать от досады. И почти сразу же услышал стук каблучков.

— Очнулся, амиго? — произнес женский голос с легким испанским акцентом. — Добро пожаловать на Абракадабра-стрит.

Влажная ткань легла на губы Космо, и он смог разлепить их. Тогда он открыл рот и жадно втянул в себя ткань. Вода смочила горло. Она была прекрасна, как сама жизнь.

— Эй, не так быстро. Пока тебе много нельзя.

Космо чуть приоткрыл глаза, прищурившись от яркого солнечного света. Девушка была окружена ослепительным ореолом. На секунду ему показалось… Нет, это была девушка с крыши. С крыши?

— С возвращением в мир живых, парень. Хотя первые дня два ты будешь жалеть, что не умер.

И тут Космо вспомнил все. Аварию, судорожное карабканье по лестнице, падение.

— Зиплок? — прохрипел он.

Собственный голос показался ему чужим и донесся будто бы издалека.

Девочка потерла лоб. Изображение ДНК, вытатуированное у нее над бровью, на миг исказилось. Космо знал, что такие татуировки наносят себе члены уличных банд Маичи-Сити. Вероятно, в туши содержится изотоп, который можно обнаружить штриховым сканером. Защита от проникновения в банду тайных агентов полиции.

— Зиплок? — переспросила она. — У тебя хватило сил выдавить одно-единственное слово, и ты решил спросить о застежке?

Космо почувствовал, как по его щеке прокатилась одинокая слеза. Зиплок был единственным существом в мире, которое он мог назвать своим другом.

Девушка увидела слезу и все поняла. Она смущенно поморщилась.

— Извини. Так звали твоего друга?

— Он?..

— Прости, парень. Он умер до нашего прихода. Мы оставили его на крыше, не помнишь?

Космо поднял руку. На запястье ничего не было, кроме повязки.

— Через наручники и твое тело прошел электрический ток огромной силы. Повторюшке удалось снять с тебя браслет только вместе с полоской кожи. Тебе повезло, что не лопнула вена. Ты вообще, похоже, из везучих.

Космо не считал себя везунчиком, и не только потеря кожи на запястье была тому причиной.

— Повторюшка вообще неплохо над тобой поработал. До больницы ты не доехал бы живым, поэтому пришлось обойтись подручными средствами. Срок годности капельницы с болеутоляющим недавно истек, но она же тебя не убила.

Девушка (Мона, вот как ее зовут, вспомнил Космо) посмотрела на настенный монитор над постелью больного.

— Повторюшка склеил ахиллесово сухожилие на твоей левой ноге и заменил правую коленную чашечку имплантатом.

Космо был так потрясен, что смог только кивнуть.

— И еще нам пришлось залезть в твою грудную клетку и зафиксировать несколько сломанных ребер пластиковыми лубками. Я их сняла сегодня утром. Ну и конечно, голову мы тебе подлатали.

— Что?

Мона пожала плечами.

— Другого выхода не было. Иначе твои мозги вывалились бы на пол. К счастью, у Повторюшки завалялось в хозяйстве несколько пластин «роботикс». Одну он вставил в твой расколотый череп в качестве заплатки. Из таких пластин состоит танковая броня. Повторюшка говорит, что, когда кожа заживет, ты сможешь лбом кирпичные стены пробивать.

Космо начинал кое-что вспоминать.

— Повторюшка? Тот малыш?

Мона оглянулась по сторонам с отчасти наигранным испугом.

— Тсс! Не называй его так. Он очень обидчивый. — Она подошла ближе и понизила голос: — Повторюшка — результат экспериментов Бартоли. Этому малышу двадцать восемь лет.

Космо все понял. Генетические эксперименты доктора Фердинанда Бартоли были одной из позорных глав в новейшей истории. Доктор экспериментировал с генной инженерией — хотел создать сверхчеловека. Но из подопытных младенцев получились дети-мутанты. Одним из побочных результатов вмешательства доктора Бартоли было экстрасенсорное восприятие, но чаще возникала заторможенность физического развития. Вышел большой скандал, и на эксперименты с генами на десять с лишним лет был наложен запрет.

Космо осторожно погладил покрытый колючей щетиной череп. Часть лба показалась ему слишком твердой и какой-то ребристой.

— В пластине предусмотрены поры для сброса давления, так что иголки в лоб лучше не втыкай.

Пластина «роботикс» в черепе и дети Бартоли. Бред!

— Что-нибудь еще?

— Пока все. Я не упомянула порядка ста швов на других ранах и ссадинах, впрочем, я замаскировала их кожным аэрозолем. Честно говоря, ты внутри гораздо хуже, чем выглядишь.

«Но не хуже, чем чувствую», — подумал Космо.

Мона сняла фольгу с пластыря и прижала его к предплечью Космо.

— Самое главное для тебя — отдохнуть и набраться сил. Этот пластырь вырубит тебя на какое-то время. Может быть, когда очнешься, сможешь вставать.

— Не надо, — попытался возразить Космо, но слишком поздно. Успокоительное уже проникло в его кровь.

— Спокойной ночи, — ласково произнесла Мона.

Космо показалось, что его руки и ноги стали невесомым, будто накачанные водородом. Голова куда-то поплыла…

— Спокойной ночи, — ответил он.

Или, может быть, только подумал, что ответил, потому что окружающий мир заструился у него перед глазами как акварель по мокрой бумаге.

Космо очнулся секунд через пять. По крайней мере, ему так показалось. Он быстро понял, что первое впечатление было обманчивым: в комнате теперь горели галогенные лампы, и сквозь нависший над городом смог и старомодные шторы сочился тусклый свет звезд. Шторы давно стали редкостью, большинство жителей Маичи-Сити вполне устраивают поляризационные стекла, устанавливаемые при постройке зданий.