Отдохновение миссис Мэшем - Теренс Хэнбери Уайт Страница 36

День стоял знойный.

Тепло накапливалось под деревьями, обращая Верховую дорогу в длинную череду печей, в пальто было невероятно жарко, пчелы, словно аэропланы, гудели в липкой листве вязов; ласточки, налепившие гнезд на южной стене, обмахивали хвостами птенцов и, задыхаясь, разевали клювы, ужи целыми подразделениями выползли на охоту, обратив жизнь лягушек в сущий ад, а сами лягушки дюжинами совершали самоубийства, бросаясь под колеса первого попавшегося автомобиля. Профессор тяжело тащился по дороге, уходя все дальше от дома, – маленький старательный жук под медно-раскаленным небом, становившийся меньше и меньше по мере многотрудного приближения к Мальплаке.

Он не вполне понимал, как ему приняться за дело.

Если судить по сведениям, приобретенным им во время ученых занятий, юридически законный обыск дворца требовал предъявления нескольких предписаний Habeas Corpus, а также касательно De Heretico Гпнвхтеодп или чего-то подобного и, возможно даже, Non Compos Неофйу. С другой стороны, он сознавал, что два или даже три человека вполне могли несколько недель пробродить по коридорам дворца, ни разу не повстречавшись, так что особых причин, по которым он не мог бы заняться неофициальными поисками, Профессор не видел, – все равно никто не узнает был он во дворце или не был. Конечно, проще всего было бы найти мисс Браун, прищемить ей, как следует, хвост и потребовать, чтобы она освободила свою воспитанницу. К сожалению доподлинных доказательств того, что Мария по-прежнему находится в доме, у Профессора не имелось, да к тому же он побаивался гувернантки. Мисс Браун однажды безобразнейшим образом нагрубила ему, и Профессор опасался, что с ущемлением хвоста все может выйти не так, как хотелось бы, а совершенно наоборот. Профессор испытывал какое-то не очень уютное чувство и, чтобы охладиться, обмахивался на ходу котелком.

Он миновал Греческий Амфитеатр и шестидесятифутовую пирамиду, возведенную в честь генерала Бэргойна, и перед ним открылась Долина Согласия – такой, какой ее всегда желал видеть БраунБольшие-Возможности, – в конце долины показалась огромная глыба дворца. Рен, Ванбро, Хоксмур, Кент и все остальные из этой братии воздвигли дюжины его колоннад; Адам, Патриоли и прочие разукрасили лепниной сотни его потолков; Шератон, Хеппелуайт, Чиппендейл и так далее набили его ныне проданной мебелью; теперь залитый вечерним светом дворец высился перед Профессором, и комнат в нем было гораздо больше, чем в состоянии вызвать из своей памяти даже самый памятливый человек.

Через развалившиеся двери Профессор проник в Западное крыло и приступил к поискам.

Он обыскал Готическую Бильярдную, в которой стоял некогда стол размером с плавательный бассейн, и в которой еще сохранились гербы всех Марииных предков, писанные красками на потолке, лепной узор которого имитировал переплетение древесных ветвей и листьев. Основную часть генеалогического древа художникам любезно предоставил Хорри Уолпол, а состояла она из 441 гербового щита, включая сюда гербы Боадицеи и Ирода Антипы. Все пояса в гербах шли справа налево, а гербы жен располагались с неправильной стороны от мужниных.

Он обыскал Оранжерею, в которой Гиббон вычеркнул точку с запятой из прославленного последнего абзаца «Упадка и разрушения Римской империи», прежде чем поднести восьмой ее том герцогу Глостеру, приветливо заметившему: «Еще одна толстая книга, черт бы ее побрал! И пишут, и пишут! А, мистер Гиббон?»

Он обыскал Зверинец, в котором однажды по ошибке заперли на два дня графа Честерфилда, словно какую-то обезьяну, – и жаль, что не навсегда.

Он обыскал Китайскую гостиную, ту самую, в которую в 1768 году внезапно вбежал Руссо, гневно зачитал нескончаемое и невразумительное письмо, писанное им к Дидероту и выскочил вон, оставив слушателей в совершенном недоумении.

Он обыскал Деловой Кабинет, в котором Злобный Граф однажды проткнул насквозь своего управляющего, – представ перед судом палаты Лордов, Граф уверял, правда, что они дрались на дуэли, но управляющий и до сей поры каждую ночь со вторника на среду прогуливался здесь с рукоятью шпаги, торчавшей у него из спины на уровне поясницы, являя сильный аргумент в пользу противного.

Он обыскал Картографическую Библиотеку, в которой один из виконтов и к тому же еще адмирала имел обыкновение хранить секстант и иные приборы – после того, как ушел в отставку, потеряв в череде морских баталий Майорку, Менорку, Бермуды, Гоа, Симлу, Геклу и Алабаму.

Он добрался до Ружейной, из окна которой герцог Орлеанский так любил палить по жаворонкам шампанскими пробками.

Он обыскал Удобрительную, по поводу которой Владетеля Мальплаке, изобретшего целых три картофелекопалки (все разной конструкции) укоряли, что он-де взял себе за обычай хранить в ней на потребу своим арендаторам огромные кучи гиперсуперэкстраинфрафосфатов.

Он обыскал даже Сановный Покой, в коем королева Виктория устроила для себя единственную гостиную, когда-либо существовавшую вне королевских замков, – тут все еще стояло кресло, в котором сиживала королева, и сиденье его покрывала, дабы сохранить царственный отпечаток, стеклянная крышка.

Профессор поднял крышку и присел, ибо им овладевала усталость.

Посидев, он со вздохом встал и поднялся этажом выше в Часовую залу, расположенную в щипце Северного фасада и вмещавшую часы работы Кристофера Пинчбека II, которые наигрывали «Когда Сердце Мужчины Печали Грызут» – в четырех частях, по одной каждую четверть часа, правда, со временем к этой музыке попривыкли и вслушиваться перестали.

Предмет его поисков здесь отсутствовал.

Профессор начал уже терять голову и торопливо перебегал с одного этажа на другой, едва лишь новая идея посещала его.

Он обыскал Буфетную, где в разное время хранились золотые кубки Дерби, Больших национальных скачек и Аскота, а также ваза в виде дерева баньяна, поднесенная Шестому Герцогу благодарными жителями Бомбея.

Он заглянул в конюшню на сто сорок четыре лошади, в псарню на сто сорок четыре гончих, в мезонин на сто сорок четыре горничных с лакеями и в Игорную, где некогда Чарльз Джеймс Фокс в туфлях с алыми каблуками и в парике, осыпанном синей пудрой, просадил за одну ночь сто сорок четыре тысячи фунтов.

Он заскочил даже в Оружейную, в которой когда-то располагалась биваком все амуниция Собственного Его Величества Третьего Герцога Нортгемптонширского Полка, – а также группа посетителей дворца, которую бросил здесь в 1915 году забывчивый дворецкий, водивший по дому экскурсии в благотворительных целях.

Заложницы нигде не было.

Бедный Профессор опустился на голый пол Оружейной, чтобы отдохнуть во второй раз. Затем, собрав остатки сил, он вновь устремился на поиски.

Он обыскал Павильон, в котором рассеянный лорд Дадли однажды пригласил Сиднея Смита на обед, сказав при этом: «Пообедайте сегодня со мной и я уговорю Сиднея Смита, чтобы он пришел познакомиться с вами», – на что мистер Сидней Смит вежливо ответил, что уже договорился с этим джентльменом о встрече в другом месте.