Серебрянка, или Напевы морской раковины - Элинор Фарджон Страница 25

Полл извивалась, стараясь ослабить паутину, выпростать руки, но – тщетно. Может, Чарли выручит? Но, взглянув на привязанного к соседней сосне друга, Полл поняла, что волшебство его иссякло, Чарли совсем обессилел. У неё ещё хватало ярости биться, а он стоял недвижно, закрыв глаза. Кто бы мог подумать, что паутина так крепка? Сколько же раз надо было обмотать этой тонюсенькой нитью деревья и пленников, чтобы они стали неразделимы?

– Чарли! Чарли! – окликнула Полл друга. – Ты понял, Чарли? Его зовут Том-Тит-Тот! Его имя Том-Тит-Тот!

– Узнали, да что толку?.. – сказал Чарли.

А может, крикнуть? Вдруг, если закричать очень-очень громко, сестра услышит её крик?

– Долл! Долл! Его зовут Том-Тит-Тот! Том-Тит-Тот! Слышишь, Долл? Его зовут Том-Тит-Тот!

Нет, ничего не получится. Долл слишком далеко, до неё отсюда мили и мили. Ей не расслышать криков, даже если б они не прерывались всхлипами. Поняв, что дело безнадёжно, Полл разрыдалась, но всё же повторяла шёпотом, глотая слёзы:

– Его зовут Том-Тит-Тот…

Небо на востоке совсем просветлело. Скоро, скоро ударят по всему Норфолку колокола, возвещая о крестинах королевской дочери. Скоро епископ в главном соборе города Норича наденет свою митру, чтобы, окунув малышку в купель, наречь её именем, которое выбрала Долл. Но – крестин не будет! Ребёнок никогда не получит выбранного имени из-за другого, проклятого, имени, которое Долл ни за что не угадать.

Злая нечисть из болот,

Его зовут Том-Тит-Тот.

Голосок Полл охрип от рыданий, она теперь едва могла шептать. А солнце, выкатившись на небосклон, забиралось с каждой минутой всё выше и уносило с собой последнюю надежду… Нет! Мир устроен иначе! Надежда должна просыпаться вместе с солнцем! Рядом, совсем близко от Полл, что-то двигалось. Но что? Девочка подняла мокрое лицо и сквозь слёзы увидела серебристые крылья, ярко сверкавшие в солнечных лучах.

– Серпоклювка! – ахнула Полл. – Серебряночка!

Серпоклювка приземлилась чуть поодаль. Держалась она, по обыкновению, независимо, почти равнодушно. Аккуратно пробираясь на длинных, тонких ножках меж спящих чудищ, она длила и длила свой неспешный, затейливый танец, подставляя солнцу то один бочок, то другой. Никогда прежде не была Серебрянка так хороша. Длинный загнутый клюв её сверкал, точно серп, серебристое оперение отливало золотом; осторожно выбирая путь, она ступала по сосновым иголкам, распускала и снова складывала крылья, чуть взлетала, снова опускалась на землю и медленно, одно за другим, чистила пёрышки. Полл жадно следила за каждым движением птицы. Неужели она прилетела просто так? Конечно же она прилетела к ним, к Чарли и к Полл! К Чарли, который вылечил её сломанное крыло, к Полли, которая преданно выхаживала больную птицу целый долгий год! Но откуда Серебрянке знать, что они попали в беду? Что вообще знают и чувствуют птицы? Что интересует их, кроме собственных забот?

– Серебрянка моя, Серебряночка, – умоляюще повторяла Полл.

Ну конечно Серебрянка всё знает и всё понимает. Вот она приблизилась к сосне и потеребила тонким, длинным клювом путы, что держали девочку. Но паутина была крепка, птица не особенно старалась и вскоре бросила это занятие. Обойдя догорающий костёр, она, склонив голову набок, остановилась перед Чарли.

– Разорви паутину, – попросил Чарли.

Серебрянка ткнула в неё клювом раз-другой и снова принялась чистить пёрышки.

– Ей это не по силам, – пробормотал Чарли.

– Значит, мы превратимся в трухлявые кости! – в отчаянье воскликнула Полл. – А Том-Тит-Тоту достанется наш ребёночек!

Серпоклювка расправила крылья.

– Она улетает! – Полл снова заплакала. – Серебряночка, не улетай, прошу тебя!

Девочке казалось, что вместе с птицей улетит и последняя надежда на спасение. А серпоклювка уже поднялась в воздух.

Вдруг Чарли изловчился, подцепил ногой прут, конец которого тлел в догорающем костре, и отбросил чуть в сторону. Еле теплевшийся огонь, глотнув свежего воздуха, разгорелся с новой силой, и прут лежал теперь на земле рыбкой с ярко горящим хвостом.

Серпоклювка заметила пламя с вышины и камнем, точно и впрямь за рыбкой, бросилась вниз. Ухватив клювом холодный конец прута, она облетела сперва одну, потом другую сосну, и прежде чем друзья успели опомниться, они были свободны: птица подпалила их паутинные путы – и тугие узлы, с которыми не мог справиться её тонкий клюв, вмиг сгорели. Чарли Лун и Полл были свободны! Но находились они в самой глуши Ведьмина леса.

Мгновение спустя девочка пришла в себя и, потирая затёкшие руки, закричала:

– Бежим, Чарли! Бежим!

Она бежала, неслась, летела. Ею владело одно желание: поскорее попасть во дворец. Опередить Прядильного беса! Успеть! Успеть! Успеть! Она не видела, где свернул с дороги Чарли, где растворилась в солнечных лучах Серебристая серпоклювка.