Говорящий сверток - Джеральд Даррелл Страница 18

– Шпион, Пенни? – недоверчиво переспросил Питер. – Ты уверена?

– Какого рода шпион? – спросил Саймон.

– Не знаю, я видела только, как он шевельнулся вон там, возле шкафа, – показала Пенелопа.

Мальчики шагнули в темный угол.

– Ты совершенно права, – сказал Питер и, нагнувшись, кого-то схватил.

– Ну ты, пусти, – произнес хриплый голос. – Пусти, кому говорю, больно делаешь.

В руке Питер держал за одну ногу толстую бородавчатую зеленую жабу. Жаба была в визитке и белокуром парике и сжимала в лапе серый цилиндр. Когда Питер опустил ее, она съежилась на полу, судорожно раздувая горло и нервно следя за ними выпученными желтыми глазами.

– Вот, пожалуйста, – торжествующе проговорила Пенелопа. – Я же вам говорила, что тут шпион.

– Ничего я не шпион, – хриплым голосом возразила жаба.

– Кто же ты в таком случае? – грозно спросил Саймон.

– Я… я… как его… купец-меховщик из Владивостока. У меня, жена и шестеро ребятишек, и мне надо их содержать.

– Никакой ты не купец, – в негодовании заявил Питер.

– А что, не похож я разве на купца-меховщика из Владивостока, который еле концы с концами сводит? – плаксиво спросила жаба.

– Нисколечко, – отрезал Саймон. Жаба на минутку задумалась.

– А как насчет торговца бриллиантами, который прикатил прямехонько от зулусов, а? – Физиономия у жабы прояснилась.

– Тоже не похож, – отверг и это предложение Питер.

– А если знаменитый нейрохирург из Катманду? – с надеждой в голосе осведомилась жаба.

– Не пойдет, – ответил Саймон.

– Ладно, так и быть, скажу вам правду-матку, – задушевным тоном произнесла жаба. – Я – богатый фермер из Онтарио, хозяин молочной фермы. У меня отпуск, и я надумал проведать свою племянницу.

– Я тебе не верю, – сказала Пенелопа. – Ты шпион.

– Да не шпион я, лопни мои глаза, – запротестовала жаба. – Лопни мои глаза, мисс. Я вам говорю все, как есть, начистоту. Я вполне зажиточный торговец зерном, который путешествует инкогнито, как бы по торговым делам.

– Ты просто-напросто жаба и шпион, – сказал

– Да, и притом незадачливый шпион, жалкий, уродливый, в парике и визитке и дурацком цилиндре, – добавил Саймон.

– Ты никакого права не имеешь оскорблять мой цилиндр, – обиженным тоном заявила жаба. – В чем дело? Шикарный цилиндр! Можно смело сказать: моя лучшая маскировка, в смысле мой лучший наряд.

– Ты шпион, – повторил Питер. – Знаешь, что бывает со шпионами?

– Да не шпион я, ей-богу, – лихорадочно, запротестовала жаба. – Нельзя меня трогать, потому как я вовсе не шпион.

– Шпионов расстреливают, – заметил Саймон. – Или пытают, – добавил Питер.

– Или пытают и расстреливают, – зловеще подытожил Попугай.

– Слушайте, полегче! Зачем такие слова? – переполошилась жаба. – Слушайте, сейчас я вам выложу все как на духу. Я не хотел говорить, заметьте, но вы меня вроде как вынудили.

– Ну? – поторопил ее Саймон.

– Я – богатый-пребогатый банкир литовского происхождения, у которого жена, двое ребятишек и старенькая мамаша на иждивении, – созналась жаба, надвигая цилиндр на глаза и засовывая большие пальцы за проймы жилетки.

– Ни одному слову не верю, – сказала Пенелопа.

– Я тоже, – присоединился Попугай. – Банкир, видали вы? Да такая жаба, как ты, дважды два не сосчитает.

– А и не надо считать, – заверила его жаба. – Если ты банкир, так, лопни мои глаза, тебе ни математики, ни чего другого и ведать не требуется. Знай присматривай за чужими денежками и не отдавай нипочем, кто ни попросит, – вот и вся работа.

– Вздор! – презрительно отозвался Попугай. – Абсолютный вздор и к тому же неизобретательный. А теперь, если не скажешь нам правды, Табита поджарит тебе слегка пятки, а, Табита?

– С большим удовольствием. – Табита выпустила двадцать четыре колечка дыма и две длинные струи пламени из ноздрей.

– Ух! Слушайте, так нечестно! – Глаза жабы наполнились слезами. – Нехорошо мучить бессловесное животное. И костюм можно попортить, а я за него еще не все деньги выплатил.