Дружба, зависть и любовь в 5 "В" - Людмила Матвеева Страница 10

Вовка и Серёжа давно обещали мне рассказать одну историю, которую они называли «историей про серебро». Звучало поэтично и загадочно. Сегодня, когда мы шли втроём по улице, я им напомнила:

– А что это за история про серебро? Вы мне так и не рассказали.

– Расскажем? – спросил Серёжа. – Прямо сейчас?

– А чего? Расскажем, – согласился Вова.

В тот день Вовка и Серёжа вышли из рыбного магазина и сразу увидели Колбасника. Колбасника нельзя не увидеть. Даже если на улице толпы народа, он всё равно заметен – очень большой и толстый.

Считается, что большие люди чаще всего бывают добродушными. В самом деле, чего большому злиться? Его никто не обижает, никто не толкает, никто не задевает – он же большой, кто полезет к большому? Но Колбасник – исключение. Он совсем не добродушный. Он почему-то любит всех толкать, щёлкать, дёргать. И когда человеку больно или обидно, Колбасник доволен и улыбается, на щеках образуются ямочки.

Честно говоря, парень неприятный. Но, может быть, он стал таким не сразу? Может быть, он такой злой потому, что с самого первого класса все зовут его Колбасником? Он же на самом деле Толя, Анатолий, а вовсе не Колбасник. Человек не виноват в том, что он толстый.

– Был бы невредный, никто бы его по прозвищу не звал, – спокойно сказал Володя, – а так Колбасник он, и больше никто.

– Ты рассказывай, рассказывай, – торопит Серёжа.

– Выходим мы из магазина, – размеренно продолжает Володя, – смотрим, Колбасник, то есть Толя…

Серёжа перебивает:

– Он вон там стоял, близко от двери магазина. И он нам сказал: «Дайте мне серебро».

– Нет, – говорит Вовка, – он не сказал, а заорал: «Дайте серебро!»

Я спрашиваю:

– Заорал? На вас двоих? А вы?

Володя расправил широкие плечи.

– Я дал. Я его не боюсь, но жадность презираю. Может, вы думаете, что я Колбасника испугался?

– Я не думаю.

– Ну вот. Я ему копеек сорок дал. Он сказал, что ему на мороженое надо и на пирожки.

– Не сорок ты дал, а шестьдесят, я видел.

– Может, и шестьдесят. Я точно не помню. Он деньги взял и сразу ушёл.

Они рассказывают, и я представляю себе, как идут по широкой улице два друга – Серёжа и Володя. Им хорошо всё делать вместе – вот они купили рыбу для Серёжиной кошки, несут рыбу к Серёже домой. Звёздочка, конечно, обрадуется, её любимая еда – рыба. Всё славно, всё дружно. И тут вдруг Колбасник, то есть Толя, кричит на них. А по какому праву? И вообще, разве годится кричать на людей? Разве нельзя нормальным тоном сказать всё, что тебе надо? Нет, кричит: «Дай серебро!» И не стыдно ему требовать? Не обойдётся он без этого мороженого? И без несчастных пирожков не проживёт? Странный всё-таки человек.

А Вовка добрый и несклочный. Надо тебе? На, возьми, ешь. Мог бы Вовка и отказать Колбаснику, он не со страху дал. Но Вовке скучно торговаться, рядиться, отказывать. На, возьми. А Серёжа, может быть, и не дал бы Колбаснику, он бы и поспорил с ним, не поленился. Но это если бы Серёжа шёл один. А когда Серёжа с Володей, то такие дела Володя решает, так уж у них заведено. Серёжа молчит, а Володя сам знает, как поступить. Как-то Володя лучше ориентируется.

Конечно, разговор не о шестидесяти копейках и не о сорока копейках, этот рассказ о другом. И вообще, это только половина рассказа. А другая половина впереди.

– Идём на днях с Серёжей, смотрим – на том же месте опять стоит он, ну, Колбасник, Толя то есть. И держит в руке большую горсть серебра. Прямо кулак не сжимается – вот столько.

Володя показывает развёрнутую ладонь и покачивает ею вверх-вниз, как будто руке тяжело от серебра, которое лежит на ней горкой.

Серёжа загорается опять:

– Вот такая куча денег! И ни одной медной монеты – всё серебро!

Они увидели эти деньги и подошли поближе. Просто так. А Колбасник сразу руку в карман сунул и спрашивает:

– Вам что?

– Ничего, – ответил Володя, – просто так подошли. – А Серёжа не согласился с Володей.