Седьмая жертва - Александра Маринина Страница 9

А в общем там, в витрине, была, конечно, не я. Или я? Чертих разберет, чумовых этих, совсем голову заморочили.

Иду я в сторону Николопесковских переулков, а сама боюсь:вдруг обманул, вдруг ушел и не вернется? Так мне сильно в этот моментзахотелось в ресторан пойти, в приличный, чтоб все как у людей, чтоб менякавалер под ручку в зал провел, чтоб стул правильно пододвинул. Чтоб официантывокруг сновали, музыка играла, люди нарядные, а не Венька Бритый с Тамаркой. Авдруг чумовой этот во мне прежнюю красоту разглядел? Я ведь не старая ещесовсем, всего-то сорок два. Бывают же случаи, когда несчастные неудачливые бабывроде меня встречают нормальных богатых мужиков. Каждому судьба дает свой шанс,но только не каждый его увидеть и понять может. Я-то в свое время начальникасвоего железнодорожного за такой шанс приняла, а может, это вовсе и не он был?Может, мой шанс – этот чумовой с карманами, набитыми долларами? Значит, судьбаменя правильно от того начальника отвела, пусть и ценой увольнения с работы,позора и слез, но отвела, сохранила меня для чумового. А то ведь если бы ясвоего добилась тогда и вышла замуж за борова, я б чумового сегодня невстретила. Вот оно как!

Подхожу к назначенному месту, гляжу – стоит. Стоит мойродненький, по сторонам не оглядывается, задумался о чемто. Увидел меня иговорит:

– Молодец, Михална, хорошо выглядишь. Поехали.

Повернулся и пошел. Я растерялась в первый момент, но за нимдвинула. Он идет, не оборачивается, словно забыл про меня. Быстро так идет, япрямо еле-еле поспеваю за ним. Батюшки, да он на машине, оказывается! Вопраздник-то у меня будет сегодня! На тачке в ресторан. Все как у порядочных.

Едем мы с ним, значит. Он за рулем, я рядом. Молчит всюдорогу. Я уж беспокоиться начала. Город кончился. Кольцевую дорогу пересекли, аон дальше куда-то пилит. Ладно, думаю, за городом тоже рестораны есть, даже покруче,чем в Москве. Правда, Венька говорил, что в таких кабаках все больше мафиягуляет, а не простые смертные, поэтому там и перестрелки случаются, разборкивсякие. Что же получается, мой чумовой – мафиози? Во смеху-то! А мне безразницы, хоть он там кто, лишь бы человек был хороший.

Остановил он машину вовсе не рядом с рестораном. Дачикакие-то, темень кругом непроглядная, фонарей нет. Ну, думаю, вляпалась ты.Надежда Михална, по самое некуда. Сейчас как заведет куда-нибудь да… И самойсмешно стало.

Чего мне бояться-то? Что я, красна девица, мужика голого невидела? Тоже мне, нашла чего испугаться.

Чумовой машину запер и молча повел меня к дому. Дверь ключомоткрыл, свет зажег. Ничего домик, я в таких бывала, Когда в балете отплясывала.Тогда модно было кордебалетных девочек целыми кучками на такие дачи привозить,здесь советское и комсомольско-партийное руководство «оттягивалось»,расслаблялось после непосильных трудов по руководству нашей страной и великимсоветским народом. Не самое высшее руководство, конечно, а такое, среднейпаршивости. Эти дачки – нынешним не чета. Не фанерный сарайчик на шести сотках,а добротный двухэтажный дом с огромной верандой, комнат штук семь-восемь, даучасток не меньше гектара. Тут по телику кино как-то показывали, называется«Утомленные солнцем», там дело происходит после революции на даче у красногокомандира. Так вот, та дачка, которая в кино, ну просто один в один эта. Какраз на такие нас после спектаклей возили, на такой же в точности я и сегодняоказалась. Может, и вправду судьба?

Чумовой куртку скинул и говорит:

– Устраивайся, Михална, поудобнее, сейчас на столнакрою и ужинать будем.

Наверное, рожа у меня была все-таки испуганная, потому чтоон посмотрел на меня внимательно и хмыкнул, но не сказал ничего. Ладно, сталобыть, дачка… Не ресторан. Жалко. А я уж губенки раскатала.

И снова тревожная мысль в голове пронеслась, будто токомдернуло: если не в ресторане ужинаем, а на дачке, тогда зачем маскарад? Зачем,я вас спрашиваю, все эти тряпочки, мытье с мылом и приличная прическа? Нухорошо, насчет мытья с мылом – еще куда ни шло, сказал же чумовой, что егостошнить может от меня. А одеваться зачем? Когда за столом сидишь, то запахи –они, конечно, на аппетит влияют, а внешний вид тут совершенно ни при чем. Но ябыстро успокоилась, потому что вспомнила, с кем дело имею. С чумовым. У негосвоя правда, а я все пытаюсь его поступки своей правдой измерить. Он ведь тожена эту дачу не в рванье приехал, а в хорошем костюме. Я, конечно, в связи смизерностью пенсионного обеспечения от новейших веяний моды малость подотстала,но когда по арбатским переулкам гуляю, то в витрины заглядываю.

Там сейчас много дорогих магазинов, у них даже названиеспециальное есть, заграничное. Бутики. Чего эти бутики-шмутики означают, незнаю, но шмотки там красивые. И что самое обидное – только на меня и годятся.Например, платье для приема. Для молоденьких девочек с хорошими фигурками этослишком солидно, они на приемы еще не ходят, а много вы видели дам в возрасте,которые влезут в сорок второй размер? Да еще рост первый. Таких, как я, нынчепоискать, вот и висят эти платья в витринах, никем не купленные. А я на нихсмотрю каждый день и радуюсь тому, что у не нашлась еще баба, равная мне покомплекции. Девочки тринадцати лет есть такие, а баб – нету.

Опять я отвлеклась, мыслями куда-то уехала… В общем, на этихвитринах мужские костюмы тоже висят, поэтому я какоеникакое представление имею.

Чумовой хорошо одет, дорого и со вкусом. Пока я про витринывспоминала, он на стол накрыл. Тарелки расставил, фужеры, приборы положил ссалу, фетками, еду принес из кухни. Не хуже чем в ресторане получилось.

Открыл он бутылку водки, мне налил» а себе воды минеральнойплеснул.

– Пей, Михална, – говорит, – на меня вниманияне обращай. Я за рулем, мне тебя еще обратно везти, на Арбат, потом самомудомой возвращаться. Не хочу рисковать, гаишники нынче совсем озверели, долларрастет, а зарплата у них прежняя, вот они и компенсируют на рабочих местах сутроенной резвостью.

Поняла?

Я выпила, закусила немножко. И вдруг сообразила, что даже незнаю, как его зовут. Он ко мне обращается по имени, а мне как его называть?Гражданин Чумовой? Или товарищ? Да хрен с ним, можно никак не называть.

Я еще водочкой подкрепилась и повеселела. Надоело в молчанкуиграть. И потом, что это за застолье, когда еда есть, выпивка есть, а разговоранету?

Непорядочек.

– Слушай, – говорю, – а зачем ты меня сюдапривез?

Чумовой внимательно так на меня глянул и улыбнулся.

– А сама ты как думаешь?

Вот этого я не люблю. Ну просто терпеть не могу. Разговор –он и есть разговор, один спрашивает – другой отвечает или рассказываетчто-нибудь. Был у нас в театре помощник режиссера, который тоже так делал; егоспросишь чего-нибудь, а он в ответ: «А вы сами как думаете? Должно же у васбыть свое мнение». Задолбал он нас всех этим мнением. Я как Про этого помрежавспомнила, так разозлилась моментально. – Никак я не думаю, – говорю,и грубо так, резко. – Если б я что-нибудь думала, я б у тебя неспрашивала.