Похищение «Черного Квадрата» - Валерий Гусев Страница 9

А… это… цветы поливать.

Молодец! — похвалила его мама. — Дима, доставай пылесос! А ты куда, Алексей? — Он уже у дверей топтался.

— Как куда? Цветы поливать, в школе. Мама на секунду замерла, потом взорвалась:

— Дома польешь! Тебя исключили, а ты им цветы поливать собрался? Никакой гордости! Ни капли самолюбия! Папа приедет, а в горшках — засуха. Не стыдно?

Можно подумать… В этих горшках — круглый год засуха.

Алешка меня поддержал.

Не надо их поливать, мам, — сказал он тревожно. — Они привыкли к засухе. Им плохо от воды станет. Не выживут.

Все! — сказала мама железным голосом. — Я на минутку к соседке — за дрожжами. Буду пирожки печь. А вам — произвести уборку! Генеральную!

К соседке, за дрожжами, на минутку… Мы тайком переглянулись — значит, два часа у нас точно есть.

Мама накрасила глаза и хлопнула дверью. Мы быстренько соорудили себе по стакану «так-то», вытащили в прихожую пылесос, Алешка прихватил метелочку для пыли, и мы уселись перед телевизором, воткнули приставку и погрузились в автогонки.

…Два часа пролетели незаметно.

Звонок в дверь. Телевизор — щелк! Пылесос в моих руках. Пылевая метелка — в Алешкиных. Входит мама.

Алешка грустно вытирает пот со лба. Я устало закатываю пылесос на его законное место — в шкафчик возле дверей. Мы оба такие грустные, измученные. Как папа после командировки.

Что за молодцы! — искренне похвалила нас мама. — Квартиру не узнать! Все прямо блестит и сияет!.. Ой! А дрожжи-то! Забыла… Я сейчас! — и она снова исчезает за дверью.

Надо линять, — сказал Алешка. — А то в магазин пошлет.

Не успели. Ворвалась мама — и сразу к плите.

Пирожки буду печь. Слетайте за мукой и маслом. Деньги в прихожей, на столике. И ведро помойное захватите.

Потом, — сказал Алешка. — С ведром в магазин не пустят.

Но мы все-таки захватили мусор, зашли на помойку, а потом отправились в магазин. Я остался с ведром снаружи, а Лешка пошел за покупками.

Возле магазина, как всегда, тусовались стайки машин, детских колясок и бабулек. Бабульки с интересом заглядывали друг другу в сумки, обсуждали покупки и ужасались растущим ценам.

У самого входа сидели две собаки. Одна, как вкопанная, терпеливо дожидалась хозяина, а другая нервничала, переступала лапками и тоненько поскуливала. Видно, не очень доверяла своему владельцу.

Тут из-за угла с ревом, лязганьем и черной выхлопной вонью выполз заляпанный грязью экскаватор, остановился.

Из его кабины спустился по железной лесенке молодой парень в оранжевом комбинезоне с белыми буквами «Жилстрой» на спине. Он огляделся, будто кого-то ждал, закурил. И почти сразу возле него притормозила мятая «Ауди». Опустилось в дверце водителя стекло, и появилось наружу не очень бритое лицо. Как у некоторых наших телеведущих: еще не борода, но уже не щетина. Парень в комбинезоне шагнул поближе, наклонился к этому заросшему лицу и что-то вполголоса сказал.

Интересно.

Я сделал несколько рассеянных шагов и стал с тупым любопытством разглядывать собачек у дверей. А уши настроил на прием информации.

За пропитанием? — с усмешкой спросил наполовину бородатый водитель и подмигнул.

Ну. Надо же подкормить нашего помощника. Чипсами и чупсами.

Они оба засмеялись.

Особо не старайся, — опять подмигнул заросший дядька, — а то не поместится.

Не, он худеет — по бабке скучает.

Ты, Игоряха, бабку-то из-под колпака не выпускай, понял?

Игоряха? Да не Петелин ли? Тот самый… «Двоюрный».

Стало еще интереснее.

Нормально, шеф. У нее вообще-то крыша от него едет. Она рада, что я над ним шефство взял.

Гляди, к телефону его не подпускай. И из дома чтоб ни ногой.

Ясно, шеф. Про телефон не беспокойся. Я из трубки всякий раз микрофон вынимаю.

Ну, валяй, закупай рацион.

Они опять посмеялись, и Игоряшка исчез в магазине. И довольно быстро появился снова, забросил в ковш пластиковый пакет с покупками и забрался в кабину.

У меня, конечно, созрело решение. Но вот Алешки-то все нет. (Потом он объяснил, что никак муку не мог найти. Потому что на стеллажах ее не было. Он устроил небольшой шум, и ему сказали, что муку как раз разгружают, вот-вот ее вынесут в торговый зал, извините, придется немного подождать.)

А экскаватор тронулся. Ясно, что далеко он не поедет — не та машина. Значит, можно за ним проследить и кое-что выяснить.

А ведро куда? Это же особая примета. Любой экскаваторщик обратит внимание, что за ним шлепает какой-то пацан с дырявым помойным ведром. А Лешки все нет!

Но тут к магазину подрулил «жигуленок» с прицепом, забитым каким-то хламом: доски старые, ломаные стулья и — что характерно — несколько ведер, бывших долгое время в употреблении. Ясно — на дачу едет, будет много продуктов покупать — значит, долго простоит. И я, больше не задумываясь, поставил ведро в прицеп — оно хорошо вписалось в этот интерьер — и дунул догонять экскаватор, который уже сворачивал за угол, к школьному стадиону.

За стадионом он выехал на стройку, пересек ее и свернул во двор между двумя домами — голубым и бледно-розовым. Остановился у бледно-розового.

Игоряшка заглушил двигатель, забрал из ковша сумку и скрылся в подъезде. На всякий случай я немного подождал и нырнул следом. Взбежал по ступенькам к лифту и уставился на табло над его дверьми. Лифт остановился на четвертом этаже. Порядок! А номер квартиры мы уж как-нибудь вычислим. Не маленькие.

И я помчался к магазину, за Алешкой и ведром.

У магазина почему-то разгорелся небольшой скандал. В международном масштабе. В центре скандала — сердитый Алешка и смущенный дядька в очках. Алешка размахивает нашим помойным ведром и вовсю митингует. Смущенный дядька все время поправляет на носу очки и робко оправдывается. Перевес явно на Алешкиной стороне, и я не стал пока вмешиваться. Да и обстановку не мешало бы изучить.

У вас своего ведра нет, да? — вопил Алешка. — Так и скажите! Я вам подарю на день рожденья.

Действительно, гражданин, — поддержала Алешку какая-то грузная дама. — Некрасиво отбирать у ребенка последнее ведро.

Да я не отбирал, — мужчина то хватался за очки, то прижимал руку к сердцу. — Я на дачу еду.

Вот! — провозгласила дама, будто уличила мужчину в краже банковского сейфа. И даже пальцем в него ткнула. — Вот! У него на даче помойного ведра нет. Ему чужое подавай. Обобрал младенца!

Я понял: дядьку надо выручать. Да и «младенца» заодно. Я протолкался к спорщикам, взял ведро у Алешки и сказал:

— Это мое ведро. Вот особые приметы — дырка в боку и изоляция на дужке. Наконец-то нашлось. Спасибо. До свидания.