Рубины леди Гамильтон - Алина Егорова Страница 9

«Ничего, – подбодрила себя Катя, – нас тоже не на помойке нашли!»

Катины фотографии были не столь качественными, хоть их тоже снимали в студии. На полноценную фотосессию у нее времени не хватило. Конечно, при желании на нее можно было бы выкроить полтора часа, но приоритеты она тогда расставила в пользу работы.

Все-таки решающим моментом станет интервью, а не фотографии и красивые рассказы «о себе», написанные под заказ журналистом-фрилансером. В финале конкурсанткам предстоит экспресс-собеседование. Придется быстро отвечать на вопросы, которые будут задавать из зала. Здесь не помогут никакие заготовленные речи, только сообразительность и обаяние. Это был Катин конек, уж что-что, а быстро реагировать она умела. Вся ее работа заключалась именно в этом. Директор и собственница салона свадебных и вечерних платьев Екатерина Абрамова просто не имела права туго соображать. Ежедневные бесконечные звонки, вопросы, требующие немедленного решения, сложные ситуации, из которых она с блеском выходила, давали ей основание не сомневаться в собственных силах.

И все же она сомневалась. Здравый смысл твердил, что она справится, как справляется со всеми делами, которые были куда сложнее, чем конкурсное выступление, но где-то в подсознании сидели страх и неуверенность. Они не покидали Катю никогда. Она с ними боролась с давних пор, но окончательно победить их так и не смогла.

Она, привлекательная успешная женщина, порою словно заставляла себя играть роль уродливой неудачницы. И, что парадоксально, ей это удавалось. Люди чувствовали в ней неуверенность и воспринимали ее так, как воспринимала она саму себя, – ее явные красота и успешность непостижимым образом тушевались. Лишь в экстремальных ситуациях, не допускающих слабости и сомнений, Катя поднималась на положенную ей высоту. В таких ситуациях она, владелица и руководитель салона, находилась почти постоянно, и это позволяло ей в глазах окружающих выглядеть сильной.

* * *

– Надоело! – сказала однажды Вика. – Ювелирка – это не мое. Все, забираю документы.

– Чем же ты займешься? – встревожилась мать, в душе соглашаясь с тем, что ювелирка – «не ее». – Как я, в посудомойки пойдешь?

– Ну уж нет! На худой конец стану продавцом. А что? Отбарабанил смену – и два дня свободна, аки птица. И зарплата нормальная.

– Умыкнут что-нибудь покупатели, или хозяин товар не допоставит, а спишут с тебя.

– Ты пессимистка! Каждого продавца подставлять – так это продавцов не хватит, кто же тогда работать будет? Да и не хочу я торговать. Я стану… стюардессой!

Вика это сказала – и сама поразилась. Какая стюардесса?! Что это ее так торкнуло? Никогда ведь даже не думала она о небе, а тут слово прямо под язык подвернулось.

– Стюардесса, – мечтательно произнесла она, оставшись одна в своей комнате. – А что, профессия романтичная и не скучная. Можно попробовать!

Сказано – сделано. Вика была не из тех, кто мечтает пассивно. Она тут же принялась листать справочники для абитуриетов и нашла нужную информацию. Стюардесс выпускал лицей гражданской авиации. Два года обучения после одиннадцатого класса – и вперед, то есть вверх, в небо. Вику это вполне устроило. Летом она забрала документы из колледжа и отнесла их в лицей. Поступить было не сложно – чтобы завалить вступительный экзамен в лицей, надо быть совсем уж дурой, а Вика была дурой лишь чуть-чуть.

– Мама, я поступила, – объявила она, вернувшись из лицея после объявления итогов экзаменов.

Летная карьера у Вики начиналась совсем не так, как она себе это представляла. Вика, как и все выпускницы лицея, мечтала работать на международных рейсах, но туда попасть было непросто. В первую очередь требовались хорошие знания иностранного языка, и лучше – не одного. Вика, движимая желанием стать стюардессой-международницей, подтянула свой не очень хорошо усвоенный в школе английский. Но таких, как она, желающих летать за рубеж, было пруд пруди. Ей досталась другая заграница – место в экипаже борта Санкт-Петербург – Ереван. По словам людей сведущих, Вике повезло – другие летают на «Анах» где-нибудь между Курганом и Нижним Тагилом или вообще не могут трудоустроиться по специальности.

На борту царила почти военная обстановка. Главным – богом, царем и отцом родным – для экипажа был командир воздушного судна. С командиром им повезло – Георгий Ашотович оказался величайшей души человеком. На непосредственную начальницу, бригадира бортпроводников Наташу, Вике тоже было грех жаловаться. Наташа обладала покладистым характером, но нервная работа давала о себе знать – она могла обматерить похлеще армейского сержанта. Поначалу Вику ставили на самую неинтеллектуальную работу: приносить-уносить воду и пледы, ну и, конечно, она всегда была на подхвате. Опаздывать на работу – такое ни в коем случае недопустимо, поэтому Вика выходила из дома заблаговременно и порой не успевала толком ни причесаться, ни накраситься. «Приведу себя в порядок в аэропорту», – думала она, беря с собой набитую до отказа косметичку. Но, к ее удивлению, во сколько бы она ни явилась в аэропорт, сразу начиналась беготня, прямо-таки ни минуты покоя. Однажды ее вызвали по громкой связи, когда она стояла в туалете перед зеркалом и наносила макияж. Один глаз она уже накрасила. Стирать все – жалко, а быстренько накрасить второй не получилось. Селектор нетерпеливо повторил вызов. Чтобы не испытывать на прочность нервы начальства, пришлось ей сунуть в косметичку кисточки и бежать, куда требовалось. Забегалась, закрутилась то с багажом, то с бортовым питанием – так и вошла в самолет, совершенно забыв завершить макияж.

Рейс с самого начала пошел наперекосяк. Сама была виновата – следовало бы одежду подготовить заранее, а не зашивать колготки утром. Если бы кто-нибудь из экипажа узнал про то, что она шила перед вылетом, ей оторвали бы руки. В летной профессии существовали свои неписаные правила, которые следовало выполнять. Например, перед и во время полета нельзя было шить – иначе в рейсе зашьешься.

Перед вылетом начальству позвонил бортпроводник Ваня и сказал, что у него пищевое отравление. У Тамары заболела дочь, а бабушка уехала на дачу, и оставить ребенка оказалось не с кем. Замену им найти не смогли, и по согласованию с руководством самолет отправился в рейс с неполным составом бортпроводников.

Вику поставили на кухню, ответственной по тарелочкам, стюардессы Наташа и Лена хлопотали в салоне. Вика уже выложила на тележки контейнеры с горячим, приготовила стаканчики, салфетки… Самолет мотнуло. Она вцепилась в поручень, в ужасе глядя, как с тележек во все стороны разлетается еда. Курица, говядина, рис, макароны – все оказалось на полу. На рейс порции выдавались по количеству пассажиров, плюс члены экипажа – лишних не было. Если пассажиров не покормить, разразится грандиозный скандал, за который могут и уволить.

Пока Вика соображала, что делать, на кухне появилась Наташа.

– Какого хрена, твою мать! – заорала она диким голосом, поскользнувшись на курице.

– Я сейчас приберусь, – умоляюще взглянула на нее Вика, хватаясь за веник.

– Отставить! Мало того, что на полу все изваляла, так еще с веника пыли добавишь! Руками собирай! Собирай и по контейнерам раскладывай. Что смотришь?! Чем ты пассажиров кормить будешь?