На стороне бога - Чингиз Абдуллаев Страница 8

Буянов вернулся через минуту. Он подошел к столу и селнапротив Мамуки.

— Она обещала помочь, — коротко сообщил он режиссеру.

— Да? — удивился Погорельский. — Я не ожидал от нее такойпрыти. На съемках она постоянно проявляет свой характер. А как Катя?

— Ей плохо. Она лежит на кровати — кажется, заснула.

— Слава Богу! В таком возрасте истерики обычное дело.Говорят, что у женщины тридцать лет — самый критический возраст. А ей, кажется,двадцать восемь. Может, из-за того, что она до сих пор не вышла замуж?

— Не знаю. — Буянову был явно неприятен этот разговор.

Алтынбай поднялся. Ему было скучно смотреть на мелькавшиезвездолеты.

Свою газету он, очевидно, уже прочел. Ни слова не говоря, онпошел к лестнице.

— Куда вы идете? — спросил Мамука, сдавая карты.

— К себе, — ответил Алтынбай. У него был низкий голос.

— В вашей спальне лежит повар, — пояснил Мамука. — Мыпронесли его в первую комнату, которая была справа от лестницы. Мехти сказалнам, что это ваша.

— Ничего, — успокоил Алтынбай, — рядом комната Олега. Яполежу там.

Рахман-ака отдал свою спальню актерам. Ничего страшного. Ятолько заберу свою книгу, Дронго удивленно поднял бровь. Интересно, какуюименно книгу читает этот малоразговорчивый человек, похожий на борца?

— Только возвращайтесь! — крикнул Мамука. — Мы будем вместеужинать.

Алтынбай кивнул в знак согласия. Игроки продолжали с азартомсражаться в карты, в соседней комнате громко бросали кости Усманов и Шарай.Дронго смотрел в экран телевизора. В отличие от остальных ему нравился фильмЛукаса как некая игра, у которой были свои правила. Дронго всегда любилфантастику, и особенно американских мастеров этого жанра второй половины века,а фантастический фильм Лукаса был некой пародийной компиляцией многих подобныхпроизведений. Так продолжалось около пятнадцати минут, пока вниз не спустиласьНани.

— Скоро ужин будет готов, мы уже почти закончили, — сказалаона, обращаясь к мужу, — но у нашего повара сильный жар. Я боюсь за него. Иничем не могу ему помочь. Людмила все время дежурит у его кровати.

— Мы можем что-нибудь сделать? — спросил Мамука.

— Нет, — ответила Нани, — нужно болеутоляющее. Он началприходить в себя. А здесь самое сильное лекарство — это солпадеин. Его явнонедостаточно.

— И что вы предлагаете? — спросил Вейдеманис.

— Спиртное, — пояснила Нани. — Это должно на негоподействовать. Нужно дать ему выпить. Может быть, он выпьет и снова заснет.Хотя бы до прихода врачей. Но нам неудобно предлагать ему подобное «лекарство».

— Я пойду с тобой, — сказал Мамука. — На кухне естьспиртное?

— Очень много, — кивнула жена, — запасов хватит на несколькодней для всех желающих. Даже грузинское вино есть.

— Превосходно! — обрадовался Мамука. — Значит, будет не такскучно ждать. Я сейчас вернусь, — обратился к остальным мужчинам, вышел из-застола и направился к лестнице за супругой.

Дронго поднялся следом за ним. Подумав немного, он подошел кбильярдной, деликатно покашлял, перед тем как войти, и толкнул дверь, котораясначала не поддалась. Он толкнул ее снова и затем постучал.

— Войдите! — крикнул Усманов. — Дверь открыта! Толкнитесильнее. Она заедает.

Дронго толкнул сильнее. Дверь открылась. Усманов сиделспиной к ней. Он обернулся и улыбнулся:

— Эти двери давно нужно менять. Кажется, здесь и окнопротекает.

Ничего страшного, но неприятно. А дверь мы прикрыли потому,что оттуда сильно дует. Наши картежники еще играют?

— Играют, — кивнул Дронго. Он заметил у кармана Шараянебольшое пятно.

— Осторожнее, — предупредил Дронго, — у вас пятно на брюках.

— Когда нес чай, немного пролил, — улыбнулся Шарай.

Он взял кости в руки и посмотрел на Дронго, очевидно ожидая,что тот либо выйдет, либо присоединится к ним. Он чуть помедлил и бросил кости.Дронго взглянул на результат.

Две четверки. Шарай посмотрел на Усманова. Тот обернулся кДронго:

— Вы хотите сыграть?

— Нет, — улыбнулся Дронго, — спасибо, не хочу. Он повернулсяи вышел из комнаты, прикрывая за собой дверь. В гостиной работал телевизор, асидевшие за столом Вейдеманис, Погорельский и Буянов ждали Мамуку Сахвадзе,который уже спускался сверху по лестнице.

— Все в порядке, — радостно сообщил он. — Я уговорил Гасанавыпить два стакана неразбавленного виски. Ему даже можно делать операцию послетакой порции, и он ничего не почувствует.

: Мамука прошел мимо Дронго и сел за стол, собирая колодукарт со стола.

Дронго повернулся и пошел к лестнице. Он медленно поднялсяна второй этаж.

Послышался какой-то шум. Дронго прошел в конец коридора, гдебыл выход на веранду. Около двери стоял Отари, который разместил здесь своюкартину.

Светильник находился прямо над картиной.

— Вам здесь удобно работать? — спросил Дронго. Он взглянулна ботинки художника. Они были мокрые.

— Я иногда выхожу на веранду, — признался Отари. — Менятакая погода вдохновляет.

Дронго взглянул на картину. Отари работал, используя композициисимволистов. Вероятно, художник не был реалистом. На темном фоне картиныпересекавшиеся линии, очевидно, символизировали дождь, а размазанные фигурывнизу напоминали распластанных по земле людей и животных.

— У вас мрачная картина, — заметил Дронго.

— Жизнь вообще мрачная штука, — сказал Отари. — Разве вы ненаходите?

— Нет, — ответил Дронго. — Мне так не кажется. Он повернулсяи пошел обратно. Дошел до кухни, заглянув в нее. К его удивлению, Толдинастояла у плиты. Дронго невольно сделал шаг вперед. Актриса обернулась.

— Это вы? — произнес Дронго.

— Думаете, что я не умею готовить? — с вызовом спросилаТолдина.

— Нет. Но мне казалось, что актрисы вашего ранга несколькоизбалованны. Очевидно, это не слишком умное мнение, которое распространено охороших актрисах. Считается, что они не могут быть хорошими хозяйками.

— Вы изменили свое мнение? — улыбнулась она.

— Теперь да, — кивнул он. — Как ваша подруга?

— Плохо, — призналась Толдина. — Она в таком подавленномсостоянии.

Непонятное чувство страха и депрессии. Может быть, погодатак действует на ее нервы? Она, правда, заснула, но я беспокоюсь за нее, Втаком состоянии я ее никогда не видела.