Ошибки прошлого, или Тайна пропавшего ребенка - Диана Чемберлен Страница 8

Есть кое-что, о чем ты должна знать. Во-первых, не занимайся сексом! Но если так случится, принимай противозачаточные пилюли или пользуйся презервативами. Их можно получить в центре планирования семьи. Во-вторых, секс – не такая замечательная штука, как о нем говорят. Земля не перевернется, особенно в первый раз, и любая женщина скажет тебе, что это ложь. В-третьих, не верь парням! Чтобы уговорить тебя лечь с ними в постель, они повторяют одну и ту же ложь:

1. Прежде я никогда ни к кому не испытывал подобных чувств.

2. Разумеется, утром я не потеряю к тебе уважения.

3. Мои шары (яички) посинеют и разорвутся, если я не займусь любовью.

4. Обещаю тебе, что не буду кончать в тебя.

Не могу поверить, что пишу тебе такие вещи, моя маленькая двенадцатилетняя девочка! Мне так тяжело представить, что ты когда-нибудь повзрослеешь и тебе понадобится мой совет, но на всякий случай я даю его тебе.

Комната, которую она делила с Ронни, была не больше кладовки. Их односпальные кровати стояли перпендикулярно друг к другу, а два узких комода вдоль стены почти не оставляли в комнате свободного места. Через два дня после свидания с Тимом Кики вернулась домой, отработав две смены.

– Никто не звонил? – спросила она, кивая на телефон. Утром она видела Тима за завтраком, но в кафе было полно народа и совсем не было времени поговорить.

– Уф, извини. – Ронни посмотрела на нее с кровати, где она красила ногти на ногах. – Но тебе принесли посылку. – Она кивком показала на кровать Кики, где на подушке лежала обернутая коричневой бумагой квадратная коробка.

– Странно, – сказала Кики. Ей редко приносили почту. Она взяла посылку за веревку, которой та была завязана. Легкая как воздух. Ее фамилия и адрес были напечатаны черной краской.

– Я потрясла ее, и мне показалось, что там ничего нет, – сказала Ронни. – Как прошел вечер? Я полагаю, Тим не заглядывал.

– Нет. – Усевшись на свою кровать, Кики сбросила кеды. Ноги болели, и она, не снимая гольфов, стала массировать пальцы. – Неужели он больше никогда не пригласит меня на свидание?

– Надеюсь, что пригласит, – произнесла Ронни с искренним сочувствием.

– Почему я сама не могу пригласить его? – Кики потянула за один конец веревки, но узел был туго завязан. – Почему мы всегда вынуждены ждать, когда нас пригласят? Можно мне позаимствовать твои маникюрные ножницы?

Ронни бросила ей ножницы.

– Если он снова не пригласит тебя, значит, он кретин. Наплюй на него.

«Да, я так и сделаю». Она все время мечтала о том, как Тим заедет за ней после смены, отвезет в парк, в какое-нибудь спокойное, укромное местечко и займется с ней любовью на матрасе, который лежит в его фургоне.

– Зря я сказала ему, что девственница, – сказала она.

– Да, это глупо, – согласилась Ронни. Она так громко кричала после того, как Кики рассказала ей о своей реплике «У меня никогда не было секса», что в комнату ворвалась хозяйка, испугавшись, что их убивают.

Разрезав веревку и сорвав бумагу с посылки, Кики увидела коробку из тонкого белого картона. Она подняла крышку и открыла рот от удивления.

– Там деньги, – сказала Кики.

– Что? – Положив пилку для ногтей на подоконник, Ронни прыгнула к Кики на кровать. – С ума сойти! – сказала она, роясь в коробке. – Сколько здесь?

Вывалив на кровать пачку банкнотов, Кики принялась считать.

– Все по пятьдесят долларов, – сказала Ронни.

– Шестьсот, шестьсот пятьдесят, – считала Кики и, словно не веря своим глазам, качала головой. – Семьсот, семьсот пятьдесят.

– О господи, – проговорила Ронни, услышав, что денег еще больше. Она схватила коричневую бумагу, которой была обернута коробка. – Нет ли где-нибудь здесь фамилии?

– Ш-ш-ш, – прошептала Кики. Она насчитала двенадцать сотен, и у нее задрожали руки.

Ронни молча смотрела до тех пор, пока Кики не насчитала сотню купюр по пятьдесят долларов. Пять тысяч долларов. Они переглянулись.

– Я не понимаю, – проговорила Кики.

– Может быть, тебе послала их твоя последняя приемная мать? – подсказала Ронни. – Ты говорила, что она была очень доброй.

– Очень доброй и очень бедной, – ответила Кики.

Взяв в руки одну пятидесятидолларовую банкноту, Ронни поднесла ее к свету и стала внимательно рассматривать.

– На таких банкнотах бывают какие-нибудь водяные знаки или нет? – поинтересовалась Ронни.

Кики перетасовала банкноты и отрицательно покачала головой.

– Не думаю.

– Ну, – сказала Ронни, – когда в тот вечер ты изливала душу Тиму, не говорила ли ты ему о том, что у тебя ни гроша за душой? – Она как будто читала мысли Кики.

– Но зачем ему это? – прошептала Кики.

– Это… – Ронни прикусила губу, – это самый стремный вопрос.

На следующее утро она наливала Тиму кофе.

– Вчера я получила посылку по почте, – сказала она.

– Посылку? – Он выглядел простодушным. – Что там было?

– Деньги. – Она поставила кофейник на стол и быстро достала блокнот для заказов. – Тим, скажи мне правду. Это ты отправил ее?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь. – Со своими освещенными солнцем светлыми волосами он был похож на ангела.

– Там было пять тысяч долларов.

Тим кивнул, словно его впечатлила эта цифра.

– Этого, видимо, хватит на пару лет обучения в колледже и чуть больше, разве не так?

Она хлопнула блокнотом по столу.

– Это от тебя? – спросила она.

– Сядь, Кики. – Тим рассмеялся. – Если бы это было от меня, я бы не сказал тебе, потому что не хотел бы, чтобы ты чувствовала себя обязанной. Я не сказал бы тебе потому, что не хочу этого, не хочу, чтобы нас связывали какие-то узы. Если мы с тобой завтра расстанемся, я все равно хотел бы, чтобы ты взяла их. Если бы я был тем, кто подарил тебе их, так-то.

Если они расстанутся? Он что, считал их парой? Она едва сдержалась, чтобы он не заметил восторга на ее лице.

– Я сержусь, – вместо этого сказала она. – Скажи мне.

– Послушай, Кики, – он похлопал ее по руке, – кто бы ни послал тебе деньги, разве он сделал бы это, если бы не мог себе этого позволить, правда? Ведь ты нуждаешься в них. Просто порадуйся. Если хочешь потратить их, пригласи меня на ужин сегодня вечером. А остальное при первой же возможности положи в банк.

Они ужинали в марокканском ресторане, сидя на втором этаже в маленьком зале, где, кроме них, никого не было. Тим заказал бутылку вина, и она, так, чтобы не заметил официант, отпила из его стакана. Вскоре Кики забыла о деньгах, расслабилась и слегка опьянела. Они рассказывали друг другу старые анекдоты, какие только могли вспомнить, и пели песни из «Белого альбома» группы «Beatles», которую она знала, потому что ее мать любила «Beatles». Кики рассказывала ему о том, что однажды, когда ей было пять лет, она видела «Beatles» в Атлантик-Сити, потому что у маминых друзей была куча билетов на концерт и они не могли найти для нее приходящей няни. Это было одно из самых травматичных событий ее детства. Из-за вопящих фанатов она не могла слышать музыку, все вставали на кресла, а она сидела на полу, закрыв уши руками. Тем не менее на Тима это произвело впечатление. Он вообще никогда их не видел.