Хозяйка бешеных кактусов - Татьяна Луганцева Страница 8

– Как вы так можете шутить? – произнесла Яна с укоризной в голосе. – Умер ваш друг!

– Мы точно не встречались с тобой в сауне? – снова посмотрел на незнакомку Никита. – Это не розыгрыш?

– Какая сауна? Вы что? За кого меня принимаете? – вполне искренне удивилась она.

– А кто вас направил в этот дом?

– Если вам интересно… – пожала плечами Яна и рассказала о просьбе Аллы Юрьевны, находившейся в тяжелом состоянии.

– И она дала вам визитку с этим адресом? – уточнил Никита.

– Конечно! Могу показать! А в чем, собственно, дело? Я что-то не так сделала?

– Произошла какая-то путаница. Дело в том, что Никита Глебович Серебрянников жив, – вздохнув, ответил Никита, несколько расслабившись, поскольку уже понял, что еще не совсем сошел с ума.

– Как жив? – не поняла Яна. – Вы шутите? Такого не может быть! Сейчас привезут его тело. Мы всю ночь вязали эти долбаные венки – от коллег, от друзей, от родных. Да вы что! – Казалось, она даже расстроилась, что кто-то мог оказаться живым.

– Мне очень жаль, что вы потратили столько сил и времени, но Никита Глебович Серебрянников – это я. И я, как видите, хоть и с похмелья, но жив. И даже не болен! Простите…

Яна с минуту молча смотрела на него, затем потянулась за бутылкой вина.

– Давайте, я поухаживаю… – попытался изобразить кавалера Никита.

– Не надо, я сама! Еще будет мне покойник помогать! – возмутилась Яна.

– Я не покойник! – возмутился, в свою очередь, Никита.

– Это очень плохо! – ужаснулась Яна и метнулась к своей сумке, в которой чего только не лежало, от зубочисток и батончика «Баунти» прошлогодней давности до шпилек и отвертки. Она сунула ему под нос визитку: – Вот смотри, я ничего не напутала!

– Действительно, моя карточка… и адрес моей рукой написан… – прищурил глаза Никита.

– Вот видишь! – обрадовалась странная девица, словно предлагая ему не обижать ее заслуги и немедленно стать покойником.

– И я даже помню, кому и при каких обстоятельствах я ее давал, – с каждой минутой все больше трезвел Никита.

– Алле Юрьевне! – вклинилась Яна.

– Постой! Все не так! – остановил ее Серебрянников. – Да, я прямо вот так пришел и сказал: завтра меня будут хоронить, изготовьте венки! Только дал визитку своему адвокату Асе Юрьевне Кудиной, вот!

– О, господи! – вскричала Яна, лицо ее покраснело, а глаза метали просто-таки искры.

– Что, знаешь ее?

– Черт! Черт! Черт! Я виделась с ней вчера.

– У тебя тоже нелады с законом? – посочувствовал Никита.

– Я – чиста, как слеза младенца. Она моя лучшая подруга. Мы вчера сидели в кафе, она говорила, что у нее известный клиент, возможно, и визитку доставала, а я так спешила, что, наверное, сгребла ее со стола к себе в сумку… – Яна, осененная страшной догадкой, начала снова шарить в своей сумке. И из вороха, вернее, груды ненужных вещей, которую она вывалила на стол – от ее вида у Никиты округлились глаза, – вытащила еще одну визитку и безжизненным тоном прочитала: – Герман Алексеевич Куприянов: заместитель начальника округа… Вот черт!

– Почему? Может, он был хороший человек, – попытался пошутить Никита.

– Я перепутала… Алла Юрьевна дала мне вот эту визитку… – Яна взъерошила волосы и с ужасом уставилась на Никиту. – Ничего себе я ей помогла! Сейчас в том доме траур, а у такого уважаемого человека ни венков, ни цветов, ни соответствующей драпировки… А ведь клиенты заплатили большие деньги! Как же я подвела Аллу Юрьевну! – Яна закрыла лицо руками, низко опустила голову. – Вот ужас: я разукрасила дом, потратила столько сил совсем не на того, на абсолютно живого человека! – сокрушалась она.

– Ну, извини, что жив! Но самое главное в твоей речи – что ты даже не просишь у меня прощения за то, что напугала до чертиков! – обиделся Никита, снова наливая себе минеральной воды.

– Ничего, переживешь, – недовольно покосилась на него Яна, – вон здоровый какой… Перед кем мне надо просить прощения, так это перед Аллой Юрьевной и родственниками покойного! Ой, а что, если мы еще успеем? – вдруг загорелась Яна. Затем закричала: – Срывай венки! Поехали по адресу начальника! – Яна сейчас, стоявшая с указующим перстом, была похожа на родину-мать с известного плаката. И ведь мертвый бы пошел на фронт, услышав ее призыв!

Вот и Никита даже поднялся со стула, готовый бежать, куда скажет эта худая девица. Но, вовремя опомнившись, опустился назад.

– Ты что, с ума сошла? Тогда уж точно балаган получится! Ворвемся на чужие поминки с венками, написанными мне. Нас отправят в «желтый дом»! Да еще венки в виде сердец, словно с карнавала. Там подумают, что мы издеваемся!

Яна поутихла. Плечи ее опустились, и на нее было жалко смотреть.

– Ладно, не расстраивайся так… – подбодрил ее Никита. – Винегрета положить? Соленых огурчиков? Капустки? В общем, давай поедим пищи с поминок. Будешь?

– Угу, – уныло кивнула Яна.

У Никиты вдруг проснулся аппетит от раздражающих запахов закусок на столе.

– Кто готовил-то? Мира?

– Нет, ресторан приезжал, быстрого обслуживания, – ответила Яна, ковыряя вилкой в салате. – Русская и европейская кухня.

Никита все же порывался поухаживать за Яной и налил ей вина.

– А себе? – предложила и она.

– Мне скоро на работу, – ответил он.

Яна подняла глаза и посмотрела на пресловутую визитку.

– За Германа Алексеевича! Пусть простит, что на тот свет отправился без венков!

– Думаю, ему уже все равно, – чокнулся с ней стаканом минеральной воды Никита и закусил ломтиком ветчины с хлебцем. – Можно поинтересоваться?

– Валяй… мне теперь тоже все равно…

– А почему у тебя траурные венки в виде сердец? Мне сначала почудилось, что на меня глюки напали. Присмотрелся, и в правду – сердца! – рассмеялся Никита.

Яна насупилась.

– Вот чего пристал? Что смешного? Я хотела как лучше. Всегда обычные венки да обычные, а тут такой оригинальной формы, в виде сердец. Мол, ты останешься навеки в наших сердцах, в нашей памяти, мы тебя сердечно любим, – сказала Яна.

Никита не мог остановиться и продолжал смеяться.

– Хватит смеяться! Мне и так плохо, – огрызнулась Яна.

– Извини, не могу остановиться. Сейчас… Все, я в норме. Я даже сохраню один на память, – сказал Никита и снова расхохотался.

Яна не выдержала и расхохоталась тоже.

– Как тебя зовут? – спросил Никита, вытирая выступившие слезы.

– Яна Карловна Цветкова.

– Необычное имя. Но почему-то я не удивлен. А меня зовут… впрочем, ты в курсе, раз всю ночь писала траурные ленточки, – снова засмеялся Никита, хватаясь за живот. – Что-то не очень вкусная еда. Надо будет попросить, чтобы, когда я умру по-настоящему, не этот ресторан готовил на мои поминки.