Расследования доктора Гидеона Фелла. Преступный замысел (сборник) - Джон Диксон Карр

Старший инспектор Хэдли пришел этим утром в офис в благостном расположении духа. Во-первых, дьявольская августовская жара прошлым вечером наконец отступила. После двух недель, во время которых небо, казалось, раскалилось, а на улицах воздух дрожал от зноя, на землю обрушился поток дождя. Хэдли в эти дни сидел у себя дома в Ист-Кройдоне и писал мемуары, пыхтя сигаретой и опасаясь, что многое в его книге может показаться бахвальством. Начавшийся дождь привел его в чувство. Хэдли подумал, что его вовсе не волнует новая полицейская реформа. Через месяц он все равно выйдет на пенсию. Фигурально выражаясь, он мог расстегнуть воротник – именно фигурально выражаясь, потому что инспектор Хэдли был не из тех, кто позволяет себе расстегнутые воротники. К тому же миссис Хэдли переполняли амбиции, поэтому уже через месяц после отставки рукопись должна была оказаться в руках издателей Стэндиша и Берка.

Ливень охладил пыл инспектора. По привычке он заметил, что дождь начался в одиннадцать часов, и со спокойной душой лег спать. Следующим утром было тепло, но не жарко, и Хэдли пришел на работу в Скотланд-Ярд, готовый поверить, что ничего плохого грядущий день не готовит.

Но, увидев то, что лежит у него на столе, инспектор удивленно выругался. И его раздражение лишь возросло, после того как он поговорил по телефону с заместителем комиссара.

– Я знаю, что это не работа для Скотланд-Ярда, Хэдли, – сказал ему чиновник, – но я надеялся, что вы что-нибудь предложите. Я и сам не знаю, что с этим делать. Стэндиш показался мне человеком благопристойным…

– Что я хочу выяснить, сэр, – прервал его старший инспектор, – так это то, в чем же, собственно, дело? На моем столе лежат какие-то заметки о епископе и «полтергейсте». Что бы это…

На другом конце телефонной линии послышался вздох.

– Я и сам не знаю, – признался заместитель комиссара. – Знаю лишь, что это касается епископа Мэпплхэмского. Большая шишка, как я понимаю. Он проводил отпуск в имении полковника Стэндиша в Глостершире. Говорят, он переутомился, занимался какой-то кампанией против преступности или чем-то в этом роде…

– И что же, сэр?

– Стэндиша беспокоит его самочувствие. Он утверждает, что видел, как епископ съезжал по перилам.

– Съезжал по перилам?

На другом конце линии послышался приглушенный смешок.

– Хотел бы я на это поглядеть, – задумчиво пробормотал собеседник инспектора. – Стэндиш, похоже, убежден, что тот… м-м-м… что у епископа не все дома, так сказать. Это произошло на следующий день после того, как объявился полтергейст…

– Не могли бы вы поведать мне все с самого начала, сэр? – предложил Хэдли, вытирая со лба пот, и попытался просверлить телефонный аппарат взглядом. – Тот факт, что священник сходит с ума и съезжает по перилам в Глостершире, едва ли входит в компетенцию Скотланд-Ярда.

– Лучше пусть епископ расскажет вам об этом сам. Этим утром он собирался зайти к вам, знаете ли… Если кратко, то вот что я понял. На «Ферме» – так зовется загородное поместье Стэндиша – есть комната, в которой, как полагают, обитает полтергейст. Полтергейст – это по-немецки «шумный дух». Прочитал в энциклопедии. Призрак, который бьет фарфор, заставляет стулья летать и занимается прочими подобными вещами. Понимаете?

– О господи, – выдохнул Хэдли. – Да, сэр.

– Этот полтергейст много лет не подавал признаков жизни. Но позавчера вечером, когда на «Ферме» обедал преподобный Примли, викарий прихода, расположенного неподалеку…

– Еще один священник? Да, сэр. Продолжайте.

– …он опоздал на автобус домой. У шофера Стэндиша в тот день был выходной, поэтому викарий остался ночевать на «Ферме». О полтергейсте не вспомнили, так что викария случайно разместили в той самой проклятой комнате. И вот примерно в час ночи пробудился дух. Он сбил со стен пару картин, помахал кочергой – не знаю всех подробностей. В конце концов когда напуганный викарий принялся молиться за свою жизнь, со стола слетела чернильница и ударила его в глаз. Викарий завопил и разбудил весь дом. Стэндиш ворвался в комнату с пистолетом наголо, а за ним и остальные. Это были красные чернила, поэтому сначала все решили, что произошло убийство. Затем во время переполоха кто-то выглянул в окно и увидел, как он стоит на крыше в одной ночной сорочке…

– Кто стоит?

– Епископ. В ночной сорочке, – объяснил заместитель комиссара. – Его было видно в лунном свете.

– Как скажете, сэр, – послушно ответил Хэдли. – И что же он там делал?

– Ну, он утверждал, что заметил вора, притаившегося в кустах герани.

Хэдли откинулся на стуле, задумчиво уставившись на телефонный аппарат. Почтенный Джордж Беллчестер не вполне соответствовал занимаемой должности заместителя комиссара столичной полиции. Хотя как чиновник он был весьма компетентен, к своим обязанностям относился несколько легкомысленно, к тому же обладал привычкой путано излагать факты. Хэдли прокашлялся, помолчав немного.

– Осмелюсь предположить, сэр, что вы меня разыгрываете, – заметил он.

– Что? Господи боже, нет же! Слушайте. Я, кажется, упомянул, что епископ Мэпплхэмский занимался всесторонним изучением проблемы преступности, хотя плоды его исследований еще не попадали мне в руки. Насколько я помню, он написал на эту тему книгу. Как бы то ни было, он утверждал, что видел человека, крадущегося мимо кустов герани. Он говорил, что этот человек спустился с холма и шел в направлении домика для гостей, в котором живет старик-ученый по имени Деппинг…