Солнце в ночном небе - Анна Данилова Страница 8

– Так вот. Я очень довольна Викой. И еще я поняла, что она не знает, что за ней следят. Она ведет себя так естественно, непринужденно. Знаешь, на одной пленке она изображает из себя беременную, ходит по квартире с привязанной под платьем подушкой. Она же совсем девчонка, мечтает, наверное, выйти замуж, родить ребенка. А я так боялась, что она узнает об этих камерах! Ладно, Валюша, я пойду, а то отец там один. Да, деньги я тебе сейчас принесу. А ты завтра же отправляйся в банк, положи их на свою карточку и рассчитайся с Олей, это же она заплатила за ваши путевки... Вы когда едете?

Валя сказала.

– Вас проводить?

– Нет, что ты! – воскликнула она громче, чем надо было. Покраснела, испугалась. – Мам, мы сами...

– Ладно, я все понимаю. Девочкам захотелось самостоятельности. Только обещай мне, что будешь звонить.

– Обещаю.

– Валя... – Мама задержалась на пороге. – Ты не думай, что я Геру люблю больше тебя. Это не так. Просто она сейчас такая маленькая...

Мама ушла. Валя достала из ящика письменного стола свои сокровища: два официальных документа на зелено-розовой гербовой бумаге, только выданных почему-то не в Штраубинге, куда их приглашала воскресшая из мертвых Сима, а в Деггендорфе. Им виднее, откуда что присылать. «Verpflichtingserklarung» – язык сломаешь! Вероятно, это слово и означает «приглашение». Главное, что эта волшебная бумага позволила ей получить шенгенскую визу. Даже если допустить самое неприятное и ужасное – что Сима их не встретит, все равно они смогут с помощью Ольгиного немецкого добраться и до Австрии, и до Швейцарии. А там... Если денег не хватит, мама еще пришлет.

Дверь открылась, Валя прикрыла документы журналом. Пришел папа.

– Привет, абитуриентка. Как учеба? Учебники с собой в Турцию возьмешь? В отеле будешь зубрить русский язык по Розенталю?

– Мне Оля будет диктанты диктовать и ошибки проверять. Она очень хорошо русский знает, – улыбнулась Валентина.

– Вот тебе деньги. Веди себя там хорошо. Отзванивайся, как там, что. Мама сказала, чтобы ты взяла таблетки от желудка, просила передать, чтобы вы с Ольгой не обжирались до неприличия. Во всем знай меру, заяц. Поняла?

– Поняла, – Валя взяла деньги и положила на стол, погладила купюры. Она уже поняла, что дали больше, чем обещала мама. Они, родители, так любят ее, стараются, чтобы она не приревновала их к Гере, а она их обманывает самым коварным образом: едет на встречу к умершей тетке Симе! К кому?! К человеку, которого она еще в прошлом году просто ненавидела и готова была из-за нее уйти из дома! Что будет, когда они поймут, как их обманули и что она вместо солнечной Турции полетит в холодную, зимнюю Баварию?

Все пляжные вещи она затолкала в пакет и спрятала его в самый нижний ящик комода, в чемодан сложила свитера, джинсы, теплые носки и вечернее платье – на случай, если тетка все-таки жива и они будут встречать рождественские праздники в какой-нибудь компании. Ольга тоже сказала, что возьмет свое темно-синее, с открытой спиной, в блестках. Ольга... Как же это удивительно, что она согласилась и пошла на обман, скрыв от своих родителей истинный маршрут. Ольга – настоящая подруга. И это потрясающе, что она знает немецкий!

Всю ночь перед полетом она не спала, все представляла себе Симу, стоявшую почему-то на взлетной полосе и махавшую им с Ольгой рукой... Странная все-таки она, эта Сима, живет в каком-то своем мире.

...После оглушающего, переполненного аэропорта с его неприятными и унизительными заморочками с раздеванием и ощупыванием, прозваниванием и паспортным и фейсконтролем оказаться в тихом и комфортном салоне самолета было просто спасением.

– У меня колени почему-то дрожат, словно мы преступницы, – призналась Валентина Ольге, промокая влажный лоб платком. – Я постоянно искала в толпе родителей, боялась, что они прикатят попрощаться.

– Я тоже... А еще я не понимаю, куда мы с тобой едем.

Валентина с самого начала, как только увидела подругу в аэропорту, поняла, что с ней что-то творится. Она была бледной, серьезной и неразговорчивой.

– В смысле... Оля, что с тобой?

Ольга повернула к ней лицо, и Валентина увидела, что она готова вот-вот расплакаться.

– Вот скажи, куда мы с тобой летим?

– В Мюнхен.

– И что? Кто нас там встретит?

– Сима написала, что нас встретит девушка по имени Меликсер, в руках у нее будет плакат «Туманова».

– Что это за имя такое? Оно явно не немецкое.

– Ну... я не знаю... Зато какое таинственное!

– Валя, твоя тетка умерла в прошлом году! Вам пришла официальная бумага из посольства. А теперь скажи мне, к кому мы едем? К твоей мертвой тетке?

– Она не у-умерла... – заикаясь, прошептала Валя. – Она не могла умереть, потому что ты не знаешь мою тетку. Это не ее выловили из Дуная. Просто ошиблись. Возможно, она придумала что-то такое, кому-то подложила свои документы, чтобы считаться погибшей. Я понимаю, ты переживаешь, что я втягиваю тебя в аферу. Да, это так, но мы уже в самолете. Я не обманывала тебя, я рассказывала тебе все по ходу событий, и ты сама приняла решение поехать со мной. Скажи, ну чем мы рискуем?

– А если нас никто не встретит?

– Тем лучше! Значит, мы сможем затеряться в Европе. Сядем в поезд и отправимся... в Париж, к примеру. Или в Прагу. Попьем холодненького пивка. Ольга, прошу тебя, мне и так дурно при мысли, что я лечу неизвестно куда. Ты что, хочешь прямо сейчас выйти из самолета и вернуться домой?

– Нет... Уже поздно. Мы скоро взлетим. Смотри, стюард... такой смешной... – она горько усмехнулась, – показывает, на какие кнопки нажимать на спасательном жилете, если мы будем падать. Ладно, забудь. Я понимаю, что мы вместе приняли это решение и я не должна теперь поворачивать назад. Только вот мандраж замучил... Да и перед родителями стыдно.

Когда заработал мотор, Валентина зажала уши руками. Ей казалось, что голова лопнет от этого оглушительного рева. А потом – поехали, быстро-быстро, и вскоре самолет поднялся, легко, как невесомый.

Валя купила у проходящей стюардессы бутылочку коньяку. Оля – апельсиновый сок.

– А я выпью... Не знаю, почему мне вдруг стало так страшно, – сказала Валя.

Неразбериха началась сразу же после того, как объявили, что самолет сначала приземлится в Дюссельдорфе, а потом уже отправится в Мюнхен.

– Валя, почему? Почему в Дюссельдорфе? Что случилось? Наш самолет захватили террористы? Валя, не молчи...

Валя, повернувшись к Оле и обдавая ее вкусным ароматом коньяка и лимона, который она постоянно жевала, пожала плечами и посмотрела на подругу хмельными глазами:

– Понятия не имею.

– А мы вообще-то сели на свой рейс?

– Рейс-то наш, да только там на табло было написано «Дюссельдорф», а не «Мюнхен». Я еще тогда подумала, что это какой-то комбинированный рейс. Это когда часть людей летит в Дюссельдорф, а потом там подсаживаются пассажиры до Мюнхена.