Смерть Ахиллеса - Борис Акунин Страница 8

Фандорин ответил столь же искренне и серьезно:

— Ежели бы это касалось только меня имоего праздного любопытства, то я непременно исполнил бы вашу просьбу, но тут,извините, не могу — служба.

Гукмасов хрустнул за спиной сцепленнымипальцами, прошелся по комнате, тренькая шпорами. Вновь остановился передколлежским асессором.

— Ну, так и я не могу. Не могу допустить,чтобы вы продолжили разбирательство. Полиция — пускай, но только не вы. Вашиталанты, господин Фандорин, здесь слишком некстати. Учтите, я остановлю васлюбыми средствами, невзирая на прошлое.

— Например, какими же, ПрохорАхрамеевич? — холодно осведомился Эраст Петрович.

— Да вот отличное средство! — сновавстрял поручик Эрдели, вскакивая. — Вы, милостивый государь, оскорбиличесть офицеров 4-го корпуса, и я вызываю вас на дуэль! Стреляться здесь исейчас! Насмерть, через платок!

— Насколько я помню дуэльныйартикул, — сухо произнес Фандорин, — условия поединка определяет тот,кого вызвали. Я, так и быть, сыграю с вами в эту глупую игру, но позже, когдазакончу расследование. Можете присылать секундантов, я остановился в 20-омнумере. До свиданья, господа.

Он хотел было повернуться, но Эрдели с криком«Так я заставлю же тебя стреляться!» подскочил к нему и хотел влепить пощечину.Эраст Петрович с удивительной ловкостью перехватил занесенную для удара руку исжал запястье князя двумя пальцами — вроде бы несильно, но у поручика от болиперекосилось лицо.

— Мэррзавец! — фальцетом вскричалкавказец и замахнулся левой рукой. Фандорин оттолкнул неугомонного князя ибрезгливо сказал:

— Не трудитесь. Будем считать, чтопощечина уже нанесена. Я сам вызываю вас и заставлю заплатить за оскорблениекровью.

— Вот и отлично, — впервые разомкнулуста флегматичный штаб-офицер, которого Гукмасов представил как подполковникаБаранова. — Называй свои условия, Эрдели.

Потирая запястье, поручик ненавидяще процедил:

— Стреляемся сейчас. Через платок.

— Как это — через платок? — синтересом спросил Фандорин. — Я слышал про этот обычай, но, признаться,деталей не знаю.

— Очень просто, — любезно сказал емуподполковник. — Противники берутся свободной рукой за два противуположныхконца обычного платка. Да вот хоть мой возьмите, он чистый. — И Барановизвлек из кармана большой носовой платок в красно-белую клетку. — Берутпистолеты. Гукмасов, где твои лепажи?

Есаул взял со стола продолговатый футляр,видно, приготовленный заранее, и откинул крышку. Блеснули длинные,инкрустированные стволы.

— Противники по жребию берутпистолет, — миролюбиво улыбаясь, продолжил Баранов. — Целятся — хотяс такого расстояния что же целиться? По команде стреляют. Вот, собственно, ивсё.

— По жребию? — переспросилФандорин. — То есть один пистолет заряжен, а второй нет?

— Разумеется, — кивнулподполковник. — В том-то и смысл. Иначе это была бы не дуэль, а двойноесамоубийство.

— Что ж, — пожал плечами коллежскийасессор. — Тогда мне жаль поручика. Не было случая, чтобы я проиграл пожребию.

— На все воля божья, а говорить такдурная примета, сглазите, — наставительно заметил Баранов.

Пожалуй, все-таки он здесь главный, а неГукмасов, подумал Эраст Петрович.

— Вам нужен секундант, — сказалугрюмый есаул. — Если угодно, то, как старый знакомец, могу предложитьсвои услуги. И не сомневайтесь, с жребием все будет честно.

— А я и не сомневаюсь, Прохор Ахрамеевич.Что же до секундантства, то вы не годитесь. Если мне не повезет, слишком ужбудет похоже на убийство.

Баранов кивнул:

— Он прав. Приятно иметь дело с умнымчеловеком. Прав и ты, Прохор, он опасен. Что вы предлагаете, господин Фандорин?

— Японский подданный в качествесекунданта вас устроит? Видите ли, я только сегодня прибыл в Москву и еще неуспел обзавестись знакомствами…

Коллежский асессор извиняющимся жестом развелруки.

— Хоть папуасский, — воскликнулЭрдели. — Только давайте побыстрее начнем!

— Будет ли врач? — спросил ЭрастПетрович.

— Врач не понадобится, — вздохнулподполковник. — С такого расстояния бьют насмерть.

— Ну-ну. Я, собственно, не о себе, а окнязе беспокоюсь…

Эрдели возмущенно воскликнул что-топо-грузински и отошел в дальний угол.

Эраст Петрович изложил суть дела в короткойзаписке, написанной диковинными значками сверху вниз и справа налево, ипопросил отнести ее в двадцатый.

Маса явился нескоро — минут через пятнадцать.Офицеры уже начали нервничать и, кажется, заподозрили коллежского асессора внечестной игре.

Появление секунданта оскорбленной стороныпроизвело изрядный эффект. Ради поединка, до которых Маса был большой охотник,он вырядился в парадное кимоно с высокими накрахмаленными плечами, надел белыеноски и перепоясался своим лучшим поясом с узором в виде ростков бамбука.

— Это еще что за макака! — невежливоизумился Эрдели. — Впрочем, плевать. К делу!

Маса церемонно поклонился присутствующим,поднес хозяину на вытянутых руках треклятую чиновничью шпажонку.

— Вот ваш меч, господин.

— Как же ты мне надоел со своиммечом, — вздохнул Эраст Петрович. — Я стреляюсь на пистолетах. Вон стем господином.

— Опять на пистолетах? —разочарованно спросил Маса. — Что за варварский обычай. И кого же выубьете? Того волосатого человека? До чего же он похож на обезьяну.

Свидетели поединка встали вдоль стены, аГукмасов, отвернувшись, поколдовал над пистолетами и предложил противникамвыбирать. Эраст Петрович подождал, пока Эрдели, перекрестившись, возьмет оружиеи небрежно, двумя пальцами, подцепил второй пистолет.

Следуя указаниям есаула, дуэлянты взялись закрая платка и отдалились на максимально возможное расстояние, даже привытянутых руках не превысившее трех шагов. Князь поднял пистолет на уровеньплеча и прицелился противнику прямо в лоб. Фандорин же держал оружие у бедра ине целился вовсе, что на такой дистанции, впрочем, было совершенно излишним.

— Раз, два, три! — быстро отсчиталесаул и подался назад.