День твоей смерти - Марина Серова Страница 8

— О времена, о нравы! — процитировав классика, бабуля положила обратно в сумку мобильник, вынула кошелек и не без укора произнесла: — Женек, а ведь ты не показалась мне поначалу меркантильной! Ладно, говори, сколько ты хочешь получить за то, чтобы не мешать мне наслаждаться свободой!

— Елизавета Константиновна, я не возьму у вас денег.

— Почему?

— Потому что я все равно буду вас охранять.

— Ладно Митя, с ним все ясно, но ты объясни мне, зачем тебе это нужно? Я предлагаю тебе прекрасный вариант — ты и деньги из двух мест получишь, и делать ничего не будешь. Но тебя он почему-то не устраивает. Или ты торгуешься со мной?

— Нет, я просто выполняю свою работу. Ваше предложение, конечно, заманчивое, но оно идет вразрез с моими принципами.

— Какими? — допытывалась Лизавета.

— Я не хочу уронить свою репутацию, так понятнее?

— Не очень.

— Прошу прощения, — к нам подошел Кирилл, — Лизавета Константиновна, мы дальше едем? Если да, то давайте поторопимся, мне, как я уже говорил, к часу надо освободиться.

— Женек, ты на машине? — игриво поинтересовалась бабуля с татуировками.

— Конечно.

— Тогда ты, Кирюха, можешь быть свободен. Я дальше с ней поеду! — Андреева ткнула мне в живот указательным пальцем, на котором красовался перстень с огромным черным камнем.

Водитель «Рено» продолжал топтаться на месте, Лизавета открыла кошелек и протянула ему несколько крупных купюр.

— Благодарствуйте! — Кирилл поклонился женщине с зелеными волосами, щедро оплатившей его услугу, и пошел к своей машине.

— А где твоя тачка? — поинтересовалась экстравагантная матушка моего клиента.

— Там! — показав направление кивком, я подождала, когда Лизавета тронется с места, и пошла чуть поодаль от нее. Меня не покидало чувство, что она попробует сбежать по дороге. Андреева несколько раз оглядывалась на меня, будто пыталась поймать момент, когда я отстану от нее или отвлекусь на что-то или кого-то. — Пришли! Вот мой «Фольксваген».

Обосновавшись в кресле переднего пассажира, Лизавета стала любоваться своей новой татуировкой.

— Нравится? — спросила она, вытягивая в мою сторону руку.

У меня не было никакой охоты рассматривать, что именно ей сегодня накололи.

— Я равнодушна к этому виду искусства, — с этими словами я тронулась с места.

— Хорошо, что ты, Женек, хоть понимаешь, что это — искусство!

— Если вас не затруднит, называйте меня Евгенией или Женей, — попросила я.

— Ладно, Женек! — кивнула Лизавета и тут же поправилась: — Женя. Бьюсь об заклад, что твой отец ждал сына, а поскольку родилась девочка, тебе дали мужское имя.

— Почему же мужское? Я — Евгения. Хотя кое в чем вы не ошиблись. Мой отец действительно мечтал о сыне. Куда едем?

— В торговый центр «Триумф-Плаза». Женя, ты любишь шопинг?

— Я хожу за покупками, когда мне надо приобрести что-то конкретное. Я бываю довольна, если удается сразу же купить что-то подходящее, а если приходится тратить на поиск нужной вещи полдня или даже больше, то мне бывает жаль потерянного времени.

— Для тебя полдня — это много? — искренне удивилась моя пассажирка. — Я днями могу гулять по торговым центрам. Полдня! Знаешь, сколько времени я искала эту краску для волос?

— Неделю? — сказала я первое, что мне пришло в голову.

— Если бы, — снисходительно усмехнулась Лизавета. — Два месяца. И я бы продолжала ее искать, если бы мне Илюшка не помог.

— Дал ссылку на интернет-магазин?

— А как ты догадалась? — Андреева-старшая посмотрела на меня с уважением.

— Это не так уж сложно.

— Такой краски здесь не найти, она из коллекции, которую выпускает одна американская рок-певица. Хайли Вильямс, знаешь такую?

— Слышала, — кивнула я.

По дороге в торговый центр мы болтали с Лизаветой о каких-то пустяках, как будто были подружками. Точнее, она вела себя со мной на равных, а мне все равно приходилось обращаться к ней на «вы» и не забывать отслеживать машины позади нас, чтобы удостовериться, что за нами нет «хвоста». Его не было.

Я даже не подозревала, какое это испытание — ходить с Елизаветой Константиновной по торговому центру. На нее все обращали внимание — беззастенчиво пялились, тыкали пальцем, выглядывали из стеклянных дверей бутиков и свешивались с эскалатора. Лизавета была в восторге, что производит такой фурор, и, кажется, не понимала, что только единицам из тех, кому она бросилась в глаза, таким же неформалам с татуировками на открытых частях тела, пирсингом на лице и ирокезом на голове, ее облик пришелся по душе. Остальные про себя или даже вслух потешались над ней. Когда Лизавета зашла в примерочную, две девушки, поджидающие кого-то у соседней ширмы, принялись откровенно обсуждать мою подопечную:

— Видала эту старушенцию с зелеными волосами?

— Да уж, такую не заметить трудно. Она, вероятно, сбежала из… — Девушка замолчала, наткнувшись на мой холодный взгляд. Немного помолчав, она нарочито громко добавила: — Салона красоты, не дождавшись укладки. Еще бы, такую красоту хочется скорее показать людям.

Девчонки прыснули от смеха. Работница магазина, выдающая покупателям номерки, тоже не смогла сдержать улыбку.

— Это вы про кого? — из примерочной выглянула третья подружка. Вторая ей что-то шепнула на ухо, и они рассмеялись.

Лизавета отдернула ширму и направилась в торговый зал, сунув по пути продавщице брюки и номерок со словами:

— Размер велик.

Одна из девчонок хотела снять Лизавету на мобильник, но я показала ей кулак, и она оставила свою затею. Мы зашли в другой бутик. Покупателей там не наблюдалось, что при его ценниках, красующихся в витринах под одетыми манекенами, было совсем неудивительно. Персонал соответствовал статусу заведения. Продавщицы не выразили никаких эмоций при виде экстравагантной покупательницы.

— Женек, присмотрись к этой кофточке, — указала мне Лизавета на короткий топ, едва доходящий до пупка. — Тебе пойдет.

Я для приличия пощупала материал, из которого сшит топ, потом прошлась рукой по другим вешалкам, но ничего брать в примерочную не стала, хотя несколько вещичек мне приглянулись. А вот Лизавета словно с катушек слетела, она брала одну вещь за другой, не обращая внимания на ценники. Наконец, со всем скарбом она отправилась в примерочную. Там мы провели больше часа. За это время выяснилось, что вкусы у нас с Елизаветой Константиновной совершенно разные. Все, что нравилось ей, мне казалось до безобразия вульгарным, а то, что нравилось мне, она называла скучным и беспонтовым. В итоге было куплено всего две обновки — длинный кремовый сарафан с прозрачной круговой вставкой на уровне чуть выше колен и укороченные брюки с мотней красно-коричневого цвета. И тот и другой предметы гардероба позволяли разглядеть татуировки. Мне оставалось только теряться в догадках, куда она собиралась надевать эти вещи.