Закон ее прошлого - Марина Крамер Страница 7

— Светик, не начинай. Мы встретились спустя столько времени не для того, чтобы ворошить прошлое и вспоминать, кто кому какие гадости сделал.

— Ну что ты… конечно, мы не будем говорить об этом. Просто я подумал, что зря упомянул о Макаре.

— Он твой сын — о чем и о ком тебе еще говорить? Нормально.

Официант принес закуски, снова наполнил наши бокалы. Светик поднял свой и чуть коснулся им края моего бокала.

— Давай выпьем за встречу, Варенька. Честное слово, я очень обрадовался, когда увидел тебя в зале. Это было так неожиданно, но так приятно. Спасибо тебе за то, что пришла.

— И отдельное спасибо за то, что после ужина уйду, правда? — неловко пошутила я, отпивая вино.

— Грубовато, Варя.

— Да, извини, действительно неудачная шутка.

— Ты очень изменилась, Варя. Я понимаю, у тебя тяжелый период в жизни, но ведь это не означает, что нужно обороняться от всех. Я тебе не враг, — негромко сказал Светик, дотягиваясь до моей руки, лежавшей на столе. — Даже развод не заставил меня относиться к тебе иначе, чем прежде, ведь, в конце концов, основная вина лежит на мне…

Я убрала руку:

— Не надо этого, Светик. Прекрати этот сеанс прекраснодушия и покаянно склоненной головы, выглядит смешно и глупо. Ты ведь не считаешь себя виновным — да и нет виновных в том, что мы перестали совпадать во взглядах. Мы разошлись мирно — и хватит. Сегодня вот встретились, вина попили — и разойдемся опять на неизвестный срок. Всех все устраивает, ведь так?

Он со вздохом кивнул головой:

— Наверное, ты права. Видимо, это Париж на меня так действует — романтика, вечер, вино. Ты ведь знаешь, что я всегда чувствую атмосферу вокруг и она определяет мое поведение и эмоции.

Я сдержанно хмыкнула. Светик вообще довольно чувствителен во всем, что касается тонких материй, я совершенно другая, и даже странно, что мы прожили вместе столько лет. Наш развод был неизбежен, что уж скрывать.

— Ты не хочешь пройтись немного? — предложил он. — Я бы потом проводил тебя.

— Можно и пройтись, почему нет. Погода вроде позволяет.

Светик оплатил счет, снова накинул мне на плечи плащ, и мы вышли на улицу.

Каждый город имеет свой запах — во всяком случае, у меня это именно так. Прага пахнет горячими трдельниками и пивом, Москва — душным металлическим воздухом из метро, Санкт-Петербург — Невой и ветром, Барселона — раскаленным песком и рыбой. Париж пах фиалками, хотя сейчас их еще и в помине не было. Я, казалось, кожей ощущала этот аромат, и он успокаивал и расслаблял меня. Мы медленно брели по Елисейских Полям и молчали. Бывают моменты, когда ни о чем не хочется говорить, да и не нужно — хорошо просто идти рядом, не произнося ни слова. Все-таки внутри мы остались родными людьми, даже после всего, что между нами произошло, и я подумала, что это очень важно — иметь родного человека, которому можно ничего не объяснять.

— Знаешь, а ведь я решила вернуться, — вдруг сказала я, не понимая даже, зачем говорю это.

— В Москву? — казалось, не удивился Светик. — Я думаю, что это правильно.

— Почему?

— Потому что ты не можешь жить где-то еще. Москва — это тот город, который полностью соответствует тебе. Ты такая же амбициозная и вечно спешащая куда-то, это твой ритм жизни, твой стиль, твой воздух. Я очень удивился, узнав, что ты вдруг решила ее оставить.

— Наверное, ты прав. За это время я тоже пришла к подобной мысли. Дело даже не в языке, а в том, что во Франции я никто. Просто женщина, живущая каждый день, как предыдущий и как следующий. А я, как выяснилось, для этого не создана. Мне скучно, я не знаю, чем занять себя. Сколько книг можно прочесть, сколько фильмов посмотреть, сколько выставок посетить? Все имеет свой предел. И мой настал.

— Тогда возвращайся, в чем дело? Не думаю, что в деньгах.

— Не в них, это ты точно подметил. Но никакие деньги не в состоянии стереть память. Но парадокс в том, что я и здесь ни на секунду не забыла того, что со мной случилось. Так какая разница — где? В Москве я хотя бы смогу работать.

Светик легко приобнял меня за плечи:

— Так возвращайся. Можешь рассчитывать на мою помощь.

— Ты всегда был чертовски любезен, Светик.

— Вот уж не думал, что ты это замечаешь.

Я остановилась и посмотрела Светику в глаза:

— Ты это серьезно? Ты действительно думал, что я всегда зациклена только на себе?

— Варя, какая теперь-то разница, о чем я думал тогда? — уклонился он. — Мы больше не вместе — разве это не ответ на все вопросы? Я стал тебе не нужен, и ты пошла дальше, оставив меня в прошлом. Я это принял.

— А вот не передергивайте, Святослав Георгиевич. Мы развелись вовсе не поэтому, правда? Напомнить? Или все-таки прекратим портить отличный вечер разборками из прошлого? — прищурившись, спросила я.

Светик пожал плечами:

— Как-то все время сворачиваем к этой теме. Наверное, не договорили тогда, а теперь пытаемся это исправить.

Это заявление бывшего мужа меня одновременно рассмешило и огорчило. Всегда неприятно осознавать, что человек, проживший с тобой много лет, так ничего в тебе толком и не понял.

— Не договорили? Я-то думала, что ты меня лучше знаешь.

Я не люблю расставаться без объяснений. Почему-то это напоминает мне следы бурно проведенной ночи, медленно застывающие на простынях. Вроде как была ты — и все, нет тебя, только пятно осталось. Высказав же все, я обретаю словно бы какое-то бессмертие, которое невозможно вывести при стирке, как то самое пятно. Не знаю, почему с годами мне стало важно это — запомниться, остаться, врезаться в память. И уж в памяти Светика я должна бы сохраниться так четко, как цветная татуировка. Странно, что это оказалось не так.

— Наверное, я что-то упустил, — уклонился от дальнейших разбирательств Светик. — Ты не замерзла?

— Если ты устал, можем расходиться.

— Я не об этом. Стало прохладно, может, ты хочешь зайти к себе и переодеться? И мы могли бы гулять хоть всю ночь.

Предложение оказалось слишком заманчивым, чтобы от него отказываться. Все-таки хорошо, что мы со Светиком оказались довольно цивилизованными, чтобы разойтись без особых скандалов, что позволило нам остаться друзьями и вот так гулять теперь по ночному Парижу.

— Думаю, ты прав. Мы практически у моего отеля, давай зайдем.

Светик отказался подняться в номер, уселся в лобби с чашкой чая, а я отправилась переодеваться. Выбор был невелик — я же не собиралась разгуливать здесь, потому, кроме джинсов, в которых приехала, надеть было нечего. Но Светику всегда было безразлично, в чем я хожу, он доверял мне и моему вкусу и не был зациклен на каких-то презренных шмотках. У меня же всегда было иначе. Иногда вещи говорят о людях куда больше, чем могла бы сказать, например, двухчасовая исповедь. Мы — то, что носим, то, чем пользуемся, на какой машине ездим, какую косметику выбираем. Поколение понтов. Рабы брендов, заложники торговых марок. И я — не исключение. Я вращалась в тех кругах, где твои наручные часы скажут о тебе больше, чем резюме, а марка портфеля, в котором лежат бумаги по процессу, выдаст твое истинное лицо. Внешний вид — наше все…