Источник счастья - Полина Дашкова Страница 7

Охранник сел в «Лаллет» и отогнал его на рестораннуюстоянку, чтобы освободить место для чёрного квадратного джипа, который привёзпопулярного телеведущего с женой.

В просторном ресторанном фойе были накрыты длинные столы дляфуршета. Горы фруктов, французские сыры, не меньше пятидесяти сортов,обложенные гроздьями винограда, овальные фарфоровые блюда с ломтиками розовой ибелой рыбы, холодное мясо животных, от банальной свинины до экзотическоймедвежатины. Жареная и заливная птица, от курицы до страуса. Шампанское вледяных ведёрках, красная икра в высоких серебряных вазах. Вначале была ичёрная, но её сразу съели.

Согласно дресс-коду, обозначенному в пригласительныхбилетах, мужчины были в строгих костюмах, в сюртуках и смокингах, дамы — ввечерних платьях. Публика весьма солидная: банкиры, политики, владельцыжурналов, газет, телеканалов. Пока мало кто отважился явиться в остро модныхбарахольных тряпках на столь серьёзное мероприятие.

Минут через тридцать должно было начаться торжественноедейство — вручение премий за успехи в медиа-бизнесе.

Премии сами по себе ничего не стоили. Каждый награждаемыйполучал бронзовую статуэтку, то ли птичку, то ли рыбку, букет цветов и порциюаплодисментов. Но факт присутствия на церемонии, пригласительный билет вконверте из розовой шелковистой бумаги, чёрный, с золотыми буквами, стоилдорого. Посторонние, случайные люди сюда проникнуть не могли никак.

Гости теснились у столов, с тарелками и бокалами пробиралисьсквозь сутолоку, стараясь никого не задеть, ничего не уронить и не пролить, чтобыло непросто, ибо толпа густела с каждой минутой.

Появление Кольта вызвало лёгкий ажиотаж, но не потому, чтоПётр Борисович был владельцем ресторана и оплачивал мероприятие, и ни в коемслучае не из-за его обвислых джинсов и мятого пиджака, и даже не из-за большойоголённой попы девушки Жанны. Ажиотаж случился просто потому, что ПётрБорисович слишком резко вклинился в толпу, кого-то задел, кому-то наступил наногу. Извиниться он не мог, так как разговаривал по телефону. Девушка Жаннатоже не извинялась, так как вообще никогда этого не делала.

— Где ты? Я тебя не вижу. Здесь народу тьма! — громко басилКольт в трубку. — Ладно, стой, где стоишь, и не отключайся!

Человек, к которому стремился Пётр Борисович, не стоял, асидел. Он приехал давно, успел занять удобное место в углу, у рояля. Он курил,раскинувшись на диване, слушал отличные джазовые импровизации ресторанногопианиста и с любопытством разглядывал публику.

На вид ему было не больше сорока пяти. С первого взгляда онказался некрасивым, даже неприятным. Крупное смуглое лицо с широкими скулами ивздёрнутым носом, жидкие тусклые волосы неопределённого цвета, тяжёлыйподбородок, выпуклые бледные губы. Но у него были яркие голубые глаза, высокийчистый лоб и чудесная улыбка. Этой своей улыбкой он одарил девушку Жанну,которая, впрочем, никак не отреагировала, а продолжала жевать жвачку.

— Иди там, покушай, потусуйся, — сказал Жанне Пётр Борисовичи уселся на диван.

— Ну что, как? — спросил он нетерпеливым шёпотом, когдадевушка удалилась.

— Пока никак.

— Что значит — никак? Я же сказал — любые деньги. Любые! Тыобъяснил ему?

— Я объяснил. Он согласился.

— Ну?! — Жёлтые маленькие глаза Кольта заблестели, оншлёпнул собеседника по коленке. — Сколько в итоге?

— Уже не важно.

— Что значит — не важно?

— Он умер.

— Кто?! — крикнул Кольт так громко, что на них сталиоборачиваться.

— Ш-ш-ш… — Смуглый вытянул губы и покачал головой. — Нет, сним всё в порядке, он никуда не денется, не волнуйтесь. Умер Лукьянов.

— А-а, — Кольт облегчённо вздохнул, но тут же нахмурился, —погоди, а чего это вдруг? Он вроде не такой старый, и ты говорил, он здоровыймужик. Ему шестьдесят пять, как мне.

— Шестьдесят семь. Острая сердечная недостаточность.

— И чего дальше?

— Дальше будем работать.

— С кем? — тревожно спросил Кольт.

— С ней, — смуглый мягко улыбнулся.

Они так увлеклись беседой, что не заметили быстрого движениятолпы к банкетному залу. Через опустевшее фойе к ним прибежал высокий рекламныйкрасавец брюнет в белом смокинге и, смущаясь, переминаясь с ноги на ногу,сказал:

— Пётр Борисович, Иван Анатольевич, извините, пожалуйста,там все ждут, вас просят, пора начинать.

— Да, идём. Уже идём, — ответил Кольт.

Прежде чем подняться на эстраду и оставить ИванаАнатольевича в первом ряду, Кольт стиснул его руку и прошептал на ухо:

— А вдруг она тоже возьмёт и умрёт? Сколько ей лет?

— Всего лишь тридцать, как раз сегодня исполнилось.

На лице Ивана Анатольевича опять засияла мягкая, ласковая,совершенно неотразимая улыбка.