Школа безумия - Эйвери Бишоп Страница 7

— Вы хоть раз видели ее лицо?

— Нет.

— Вы хоть раз подошли достаточно близко, чтобы потрогать ее?

— Нет.

— Как вы думаете, кто это был?

Готового ответа у меня не было. Я села на кожаную кушетку — настоящую кожаную кушетку, а не какой-то дешевый кожзам, как в моем кабинете — и посмотрела на тонюсенький шрам на моей левой ладони.

Когда молчание затянулось, я взглянула на Лизу. Скрестив тонкие ноги, она сидела на сетчатом эргономичном кресле рядом с рабочим столом и смотрела на меня. Ей было под пятьдесят. Стройное телосложение, волевой подбородок. Насколько я знаю, она никогда не была хиппи, но обожала одеваться в их стиле — в красочные цветастые платья и топы. Когда же она двигала руками, браслеты на запястьях тонко звенели.

Лиза была вторым терапевтом, которого я посещала после окончания школы, и я приходила к ней последние два года. Как и все хорошие мозгоправы, она никогда не говорила мне того, что я хотела услышать, и всегда подталкивала меня дальше, чем мне самой хотелось бы идти.

Она наклонила голову и приподняла безупречно ухоженную бровь.

— Итак?

Я промолчала.

Лиза сняла с колен блокнот, бросила его на стол и скрестила руки.

— Почему вы сегодня такая упрямая?

— Я не упрямая.

— Вы не отвечаете на мой вопрос.

— Может, я не знаю ответа.

— Вы отлично его знаете.

Лиза была тем, кого называют психотерапевтом частной практики. Она не имела отношения к государственной медицинской помощи, поэтому клиенты были вынуждены либо иметь частную страховку, либо платить из своего кармана. Благодаря этому кабинет Лизы был намного уютнее кабинетов большинства психотерапевтов. У нее был большой дубовый стол, на котором стоял навороченный «Макинтош». Дорогой коврик защищал паркетный пол. Кожаная кушетка плюс кожаное кресло. Возле двери висели настенные часы ручной работы с римскими цифрами по кругу, добавлявшие обстановке изысканности.

Когда я не ответила, Лиза обернулась на своем сиденье, взглянула на часы и снова повернулась ко мне.

— У нас осталось двадцать минут. Вы хотите закончить прямо сейчас или вы намерены и дальше сидеть и упираться?

— Я не упираюсь.

— Конечно, упираетесь.

— Я знаю, что вы делаете.

Она снова выгнула бровь.

— Уверены?

— Да, вы намеренно вынуждаете меня защищаться. Вам кажется, что это поможет мне понять мой сон.

— Почему вы так считаете?

— Потому что я иногда делаю то же самое. И научилась этому у вас.

Она улыбнулась моим словам, но не рассмеялась. С тех пор как я начала ее посещать, я всего несколько раз слышала, как она смеется, и задалась целью попытаться рассмешить ее на каждом сеансе. Расколоть профессиональный фасад было нелегко — самое большее, что у меня получалось, это заставить ее улыбнуться, — и все же было приятно поговорить с кем-то, у кого не было каких-то тайных мотивов, с кем-то, кто не осуждал вас, когда вы ляпнули или совершили какую-то глупость.

Мой взгляд упал на фотографию Лизы и ее мужа в рамке на столе. Я уже не в первый раз задавалась вопросом, какие у них отношения. Делятся ли они за ужином чем-то важным или позволяют молчанию перерасти в стену между ними.

Мне нравилось думать, что у них хорошие отношения — хорошие, крепкие отношения, такие, которые никогда не дают трещину. Бывали времена, когда я думала, что все, что нам с Дэниелом нужно, — это дружба с парой постарше, которая умеет вместе разбираться в личных проблемах и которая помогла бы нам увидеть то, чего можно добиться.

Но этого, конечно, никогда не произойдет, по крайней мере, пока я пациентка Лизы; и даже если бы я подняла эту тему в разговоре с Дэниелом, я уверена, что он бы от нее отмахнулся.

Лиза вновь взглянула на часы.

— Пятнадцать минут.

В моей сумочке загудел телефон. Я вытащила его.

— Разве вам нравится, когда телефоны ваших пациентов звонят во время сеанса? — спросила Лиза.

Не обращая на нее внимания, я проверила, кто звонит. Номер был местный, но незнакомый. Я нажала кнопку «отклонить звонок», затем зажала кнопку сбоку и выключила телефон. Как только экран погас, я показала его Лизе.

— Вот, я его выключила. Довольны?

— Я была бы довольна, если бы вы ответили на мой первоначальный вопрос.

— А каков был ваш первоначальный вопрос?

— Не притворяйтесь, Эмили.

Я вздохнула и отвернулась.

— Не знаю.

— Чего именно вы не знаете?

— Я не знаю, кто эта девушка.

Лиза скептически посмотрела на меня, но ничего не сказала.

Я привстала на кушетке.

— Не могу вспомнить, когда мне в последний раз снился кошмар.

— А прошлой ночью у вас был один и тот же кошмар дважды.

— По крайней мере, я так помню. Сначала, когда я вздремнула, а потом позже… Я едва могла уснуть. Как тут уснешь, когда рядом храпит Дэниел.

— Не хотела ничего говорить, но вы выглядите потрепанной. — Лиза сказала это с серьезным лицом, но, посмотрев на меня, улыбнулась. — Это шутка, Эмили. Как дела у вас с Дэниелом?

Я не хотела говорить сегодня про Дэниела — как не хотела говорить о нем в большинство других дней, — но я знала, что если не отвечу, Лиза будет копать дальше.

— Все то же самое.

— Как это понимать, «все то же самое»?

— Просто… все так же.

— Вы как будто отдаляетесь друг от друга?

— Да.

— Когда вы в последний раз были близки?

— Проехали.

Лиза улыбнулась.

— Ладно, не будем. Ваш распорядок дня сильно изменился за последнее время?