Тайна совещательной комнаты - Леонид Никитинский Страница 69

— Вы же у нас участвуете в качестве присяжного заседателя в деле по обвинению некоего Лудова? — уточнил майор, — Это очень опасный преступник.

— Преступником человека можно называть только после вступления в силу приговора суда, — торжественно отчеканила «Гурченко» выученную в суде фразу.

— Ну да, ну вот его и надо вынести, этот приговор.

— А если мы его оправдаем? — искренне удивилась она.

— Да нельзя его оправдывать, я же вам говорю: он опасный преступник!

— Нет, ну а если мы его все-таки оправдаем?

— Так это же от вас зависит! В частности, от вас лично. Вы должны проголосовать за то, что опасный преступник Лудов виновен.

— А остальные присяжные? — спросила она.

— А вы за них не беспокойтесь, вы в своем вердикте галки поставьте.

Она задумалась. Потом вдруг вскочила и завизжала:

— Что вы себе позволяете, майор? Вы что же думаете, если вы начальник милиции, это дает вам право давить на судью?

— Это на вас, что ли? — ошалело спросил начальник. — Да я и не давлю вовсе…

— Я федеральный судья, ясно вам?! Я руководствуюсь собственной совестью, а не вашими указаниями! Как приду к убеждению, так и буду голосовать, ясно?!

Она направилась к двери, гордо виляя тощим задом.

— Ну а мужа-то вашего будем выселять? — озадаченно спросил майор, глядя вслед этому удаляющемуся заду.

— Обязательно! — обернулась она. — Это ваш офицерский долг!

Пятница, 14 июля, 20.00

Мурат Исмаилович сам мало интересовался высокой модой, но и никак не намекал Ри, как не преминул бы сделать на его месте Сашок, что он пришел сюда только ради нее. Играла музыка, длинноногие девицы в немыслимых нарядах беспрестанно, как детали механического конвейера, шли по подиуму, но ни у одной из них не было таких ног, как у нее самой, и она это знала. Как и то, что ее спутник старается показать это всем, хотя она с ним даже еще ни разу не ложилась в постель и ничего такого ему не позволяла. Как ни странно, но на параде женской моды с Хаджи-Муратом здоровались едва ли не все. Это были мужчины и женщины, одетые совсем не так, как показывали манекенщицы, которые вихлялись на подиуме. Когда с ним здоровались знакомые, Ри благосклонно, как умела, каждому улыбалась, независимо от того, представлял он ее им или нет. Впрочем, он ее почти никому и не представлял, но знакомые тоже улыбались в ответ, иногда приветливо, а иной раз и сально. После приветствия друзья Хаджи-Мурата отлетали в сторону со своими стаканами или рюмками в руках, словно шары на бильярде, столкнувшиеся и сразу разлетевшиеся по бортам, а он перечислял Ри какие-то юридические фирмы, компании, парламентские фракции и банки, названия которых она слышала в первый раз и не запоминала.

— Что такое высокая мода, Марина? — ворковал он, — Знаком принадлежности к известному кругу людей является даже не сама вещь, а исключительное, поскольку приглашения распределяются очень обдуманно, право на нее посмотреть и ее купить, при том что эта вещь вам совершенно не нужна… О, здравствуйте? Марья Петровна!

Он прервал свои рассуждения и одним взглядом показал Ри на гибкую и умеренно обнаженную, нестарую еще спину маленькой женщины, которая тем временем уже отходила от них:

— Знаете, кто это?

— Ой, как она на меня посмотрела, — сказала Ри с испугом, в котором угадывалась, конечно, и доля кокетства, но ведь ее и в самом деле пробрал озноб, когда эта очередная подружка Хаджи-Мурата посмотрела ей в лицо неестественно светлыми и абсолютно ничего не выражающими глазами. Она ее точно никогда не видела, она бы запомнила такие глаза.

— Не бойся, она тебя не узнала, — сказал Хаджи-Мурат, пользуясь случаем, чтобы обнять ее за плечи покровительственным жестом и перейти на «ты». — Это у нее просто глаза такие, все сначала пугаются. А ты-то ее узнала?

— Нет, а кто это? — озадаченно спросила Ри, чуть отстраняясь, но не сбрасывая с плеча его ладонь, которая и сквозь платье показалась ей необыкновенно горячей.

— Как кто? Это же председатель суда. Да не бойся, детка, — Он еще крепче сжал горячей рукой вздрогнувшее плечо Ри, — На самом деле у нее плохая память на лица, это все знают. Да ей и в голову не придет, что здесь можно встретить кого-то из присяжных, иначе бы она сюда не пришла. Откуда тут возьмутся присяжные? Подсудимые еще могут появиться, кто не под стражей, ну, адвокаты, разумеется…

Ри попыталась представить себе кого-нибудь из присяжных в этой изысканно одетой толпе, но это правда было невозможно. А как же она сама сюда попала?

— Ну, ты же не обычная присяжная, — ворковал немного гортанным голосом Хаджи-Мурат, продолжая обнимать ее за плечи, — Твое место не там и даже не здесь, ты достойна жить во дворце… А хочешь, я куплю тебе вон то платье, видишь? Оно тебе пойдет.

— И еще вон то, — сказала Ри. Ведь она же звала Кузю, а он так и не пришел. И она стала соображать про себя, за сколько можно будет продать платья, чтобы что-то взять и себе, а штуку отдать Анне Петровне. А в постель с этим Хаджи-Муратом все равно ведь придется ложиться рано или поздно, в институт же надо поступать.

— Ну уж, принцесса, сразу и два! Это же денег стоит…

Он засмеялся, не сказав ни «да» ни «нет», он разглядывал ее хищно и искоса, и благоприобретенное в таких делах хладнокровие боролось в нем с вожделением, которому он уже готов был дать волю. О чем она думает, приоткрыв капризные губки, которые свели бы с ума любого мужчину? О платьях? О новом тренажере? О нем самом или об этой бессмысленной высокой моде? О какой-то приемщице из химчистки, у которой сын наркоман и о которой она зачем-то стала рассказывать ему по дороге? Ведь женщина — это загадка.

В это время Ри заметила кого-то издали и, едва извинившись, выскользнула у него из-под руки, чтобы замахать радостно, как с парохода. Мурат Исмаилович с досадой поглядел в ту сторону к увидел возле подиума группу крикливо одетых молодых людей. Длинная и тощая как жердь девица, возвышавшаяся над своим явно голубым кавалером примерно на полголовы, махала в ответ длинной голой рукой и, кажется, собиралась идти к ним. Он властно развернул свою спутницу и повлек к столику с напитками.

— Марина, ты не должна принадлежать к случайному кругу людей…

— Но это же Ника, — объяснила Ри. — Мы выступали с ней на конкурсе красоты, она даже заняла второе место, а я никакого, потому что там было все проплачено.

— В следующий раз за тебя заплачу я, и ты займешь первое. Но сейчас я тебе не позволю подойти к этой компании, — сказал он. — Или пойдешь без меня?

— Нет, — сказала она, вспомнив про платья.

Он опять обнял ее и на этот раз молча повел к выходу.

— Платья, — сказала Ри.

— Привезут, я позвоню.

Они дошли уже почти до выхода, и тут он остановился как вкопанный. Ну и баба, что же она с ним делает. Ведь он же ее сюда совсем не для этого привез, а если быть точным, то главным образом не для этого.