Тайна перстня Василаке - Анатолий Баюканский Страница 65

Прежде мне доводилось изучать строение мафиозных организаций, таких, как «коза ностра», «каммора», «ндрагете», теперь лицом к лицу столкнулся с членами «вечины», евромафии, которая, несомненно, очень скоро подомнет под себя все вышеназванные региональные структуры, и тогда держись за кошельки, старушка Европа!

Вспомнилось, во время откровенной беседы на Мертвом море хитроумный Блювштейн заметил в шутку: «До сих пор многие сицилийские женщины, проживающие в других странах, приезжают рожать детей к себе на родину, чтобы новорожденный получил отметку в паспорте: «Рожден в Палермо». Это как пропуск в будущее, в «семью», которая всегда поможет в трудную минуту. Так и в верхах евромафии: если ты выходец из России, если ты сумел там сколотить капитал, с тобой считаются даже «крестные отцы» евромафии, не говоря уже о «коза ностра».

…В международном аэропорту «Шереметьево-2» с момента приземления самолета со мной начали твориться настоящие чудеса. Не успел я спуститься по трапу самолета, как ко мне подошел человек в форменной одежде таможенника со звездочками в петлицах. Видать, солидный чин, ибо все сотрудники уважительно поглядывали на него. Не спрашивая моей фамилии, имени и отчества, рода занятий, вежливо пригласил меня пройти с ним. Каждый из нас привык к подобной ситуации: если говорят: «Пройдемте», хорошего не жди. Я тоже возмутился:

— С какой стати? Почему меня задерживают? Запретного ничего не везу. — Потряс легким чемоданом. — Да и вещи мои еще не просматривали. — Я уперся, как бык, решив про себя: «Будь, что будет, но… с этим… никуда не двинусь с места».

— Вы, наверное, меня не так поняли, господин Банатурский, — уважительно, тихим голосом проговорил таможенник, — мне приказано встретить вас и в целях экономии вашего времени провести вас через «зеленый коридор». Вас ждут!» — добавил таможенник многозначительно.

«Зеленый коридор»! Я как-то видел на телеэкране кадр из фильма: через этот коридор свободно, без досмотра, проходили прилетавшие в Москву дипломаты из Америки. Они шли уверенно, и никто их даже не остановил. И вот теперь я, писатель Банатурский, тоже, кажется, удостаиваюсь подобной чести, совершенно не понимая, почему.

— Простите, не нужно останавливаться, привлекать лишнее внимание, — вкрадчиво продолжал таможенник, — подумают, будто вас задержали. А это совсем не так. — Он продолжал вежливо упрашивать меня, как ребенка, идти с ним дальше. Что мне оставалось делать? Сообразил: если, допустим, меня в чем-то заподозрили, например, в том, что в кейсе я везу «подарки» Василаке, то вряд ли были бы со мной так вежливы и тактичны. — «Зеленая улица» на железнодорожном транспорте — это хорошо. «Зеленый коридор» — посмотрим, что это такое.

Да, никакая власть в России не в силах изменить порядок вещей: сильные мира сего резко отличаются в правах и обязанностях от рядовых россиян. Ни один таможенник, ни один контроллер, ни один пограничник даже глянул в нашу сторону. А мой сопровождающий шел впереди в гордом одиночестве, даже не объясняя, кто с ним. Пройдя все контрольные посты, мы появились в гудящем зале ожидания аэропорта. Таможенник протянул мне руку:

— Рад был с вами познакомиться!

А чудеса продолжались. Не дошел я и до середины зала, как услышал голос диспетчера, усиленный динамиком: «Гражданина Банатурского, прибывшего рейсом 521 из Пафоса, просят подойти к диспетчерской».

«Не иначе, как Музыкант встречает, — спокойно подумал я, — больше некому. Но каким образом он узнал о моем прилете? Наверное, позвонил на Кипр».

Понимая, что это объяснение слишком зыбкое, направился к стеклянной будке диспетчерской. Неожиданно ко мне шагнул человек средних лет в кожаной куртке, в темных очках.

— Вы — Банатурский? — отстраненным голосом спросил он.

— Угадали, а вы кто?

— Не волнуйтесь! Следуйте за мной! — парень в кожанке произнес казенную фразу, знакомую миллионам россиян. Она не сулила ничего хорошего. Он был уверен, что я, как послушная домашняя овца, безвольно поплетусь следом, широко шагал по мраморному полу, его вообще не интересовала моя реакция. Когда же, наконец, он обернулся, то увидел, что я стою, как вкопанный, посредине зала ожидания. Он обернулся:

— Что случилось?

— Шли бы вы, молодой человек, своей дорогой!

— На нас люди смотрят! — укоризненно произнес человек уже более миролюбивым тоном. — Мы почти опаздываем.

— Я и шагу не сделаю, пока толком не объясните, что тут происходит. Кто вас за мной послал? Куда и зачем мне вдруг нужно идти с вами? С какой стати? Если это арест, предъявите ордер, санкцию прокурора! Я законы знаю!

Парень в кожанке впервые проявил растерянность. Он приблизил ко мне закаменевшее лицо и торопливо заговорил, обжигая меня ненавидящим взглядом:

— Вы что, совсем спятили? Я — простой водитель своего начальника. Выполняю приказ шефа, который вызвал меня и сказал: «Прилетает с Кипра мой хороший друг. Нужно встретить в аэропорту. Все! Какие еще будут вопросы, господин сомневающийся? — протянул руку к моему чемодану, но я решительно убрал чемодан за спину.

— Что-то у вас не складывается, — с сомнением проговорил я. — Хороший друг? У моих друзей нет личных водителей! — Я вяло сопротивлялся. Все, что говорил этот странный шофер, очень походил на правду. — А кто ваш шеф?

— Этого я вам сказать не могу, не уполномочен. Встретитесь и узнаете… — И усилил нажим, применив удачный прием. — Я вообще-то могу уехать и без вас. Катайтесь себе на метро с чемоданами, а шефу доложу, мол, ваш друг отказался воспользоваться вашей любезностью. Но… боюсь, он будет весьма недоволен.

— Меня это мало волнует!

— Как сказать… Ну, последний раз спрашиваю: едем или…

Все было логично, ни одной фальшивой ноты. Судя по поведению водителя, ни арест, ни задержание мне не светили. Отныне, если тебя арестовывают, то не больно0то рассуждают с нашим братом: шапку в охапку, наручники на запястье и — вперед!

— А, черт с вами! Пошли! — Я махнул рукой…

…Я восседал в мягком кресле просторного микроавтобуса, вытянув ноги на коврик, с любопытством оглядывал «внутренности» машины. Это был салон-люкс! Представьте себе салон, похожий на уютную комнату. Полукруглый стол посредине, на нем специальные пластмассовые углубления для бутылок и бутылочек. Вокруг стола — четыре полумягких кресла. Здесь же — миниатюрный холодильничек. В правом верхнем углу телевизор-малышка «Сони». В левом — динамик, из которого постоянно шла информация о криминальной ситуации в столице.

Рассеяно прослушав переговоры оперативников, только что прибывших на место ограбления банка, я потянулся к динамику, уменьшил звук. После Кипра московский криминал я уже не воспринимал.

За окнами пролетали пожухлые деревья Ленинского проспекта, но ни деревья, ни заграничная реклама не интересовали меня. Пытался понять, что все это значит. Сроду в Москве близких друзей, кроме Музыканта, не бывало. Может, господин Василаке или Блювштейн просто позвонили в Москву одному из своих компаньонов, попросили встретить меня. У них с этим делом легче легкого: на каждом шагу стоит телефонная будка, звони из нее в любой город мира. Но человек, который прислал за мной автомашину, кто он? Наверное, ему адресовано одно из писем, которые я вез, как дипкурьер, минуя таможни и границы. Любопытно, что это за чин в России? Видать, милицейский генерал, не каждому дано всегда быть в курсе дел, происходящих в криминальной Москве.