Двойная осторожность - Дик Фрэнсис Страница 59

— Эй! Ты здесь? — окликнул меня Джонатан.

— Ага. Слушай, если я надумаю жениться, приедешь на свадьбу?

— Что-то не верится.

— Да я еще не знаю... Я ее не спрашивал. Может, она и не захочет.

— Держи меня в курсе событий. — Мысль о моей свадьбе, похоже, позабавила его.

— Ага. Как Сара?

— Хорошо, спасибо.

— Ну, пока, — сказал я, и он сказал «пока». Я повесил трубку, как всегда испытывая радость оттого, что у меня есть брат, и особенно оттого, что этот брат — Джонатан.

Прошло еще несколько дней. К концу первой недели торгов я купил для Люка еще двенадцать годовалых жеребят, а еще пять уступил тем, кто дал больше. Я советовался с Симом, пока ему не надоело, и купил для Морта кобылку, которая, может быть, и не была Нижинским, но во всяком случае бегала, словно на пуантах, и просидел два вечера в трактире с ирландским тренером Донаваном, выслушивая его горести и глядя, как он напивается.

— В Ирландии, — говорил он, помахивая у меня перед носом трясущимся пальцем, — куда больше хороших лошадей, чем оттуда вывозят.

— Наверняка.

— Поезжайте туда. Поезжайте, поглядите на фермах, прежде чем отправляться на ярмарку.

— Скоро поеду, — сказал я. — Я поеду туда перед следующей ярмаркой, которая начнется через две недели.

— Поезжайте, поезжайте! — важно покивал он. — Я там положил глаз на одного жеребчика, на конезаводе под Уэксфордом. Я хотел бы за него взяться, да. Я бы хотел, чтобы вы купили этого малыша для Люка, вот что.

В этом году первая ярмарка в Ньюмаркете, как нарочно, проводилась рано, в самом начале сентября. Главная ярмарка, на которой должно было пойти с молотка большинство самого элитного молодняка, проводилась, как обычно, в конце месяца. Тот жеребчик, на которого положил глаз Донаван, должен был быть выставлен на продажу через две недели. К несчастью, на этого жеребчика положил глаз не один Донаван. Казалось, на него охотится вся Ирландия и, по меньшей мере, половина Англии. Даже если отбросить манеру ирландцев все преувеличивать, все равно этот жеребчик, похоже, был гвоздем сезона.

— Люк тоже захочет этого малыша, да, — сказал Донаван.

— Я попробую, — пообещал я.

Он пьяно уставился мне в лицо.

— Главное, ты сейчас скажи Люку, чтобы не скупился. Этого жеребчика стоит купить за любые деньги, да.

— Я буду действовать в пределах лимита, установленного Люком.

— Рохля ты, мужик, вот что я тебе скажу. Я тебе скажу честно: я написал Люку, что ты совсем зеленый и ничего не смыслишь ни в лошадях, ни в людях, ни в том деле, к которому он тебя приставил, вот.

— В самом деле?

— Но если ты купишь для меня этого жеребчика, я ему напишу и скажу, что ошибался.

Он тяжело кивнул и едва не сполз со стула. Он никогда не пил ни на работе, ни на скачках, ни во время самих торгов, но зато пил во все остальное время. Владельцы лошадей особо не возражали, и сами лошади тоже: пьяница или трезвенник, Донаван выпускал не меньше чемпионов, чем любой другой тренер в Ирландии. Я не испытывал к нему ни любви, ни неприязни. Я работал с ним до десяти утра и внимательно слушал его по вечерам, когда виски развязывало ему язык. Многие считали его грубым и он в самом деле был груб.

Многие думали, что Люку следовало бы подобрать себе кого-нибудь покультурнее. Но, видимо. Люк, как и я, видел и слышал, как Донаван обращается с лошадьми, и предпочел бесценное сокровище красивой упаковке. Я научился уважать Донавана. Мне хватило на это двух дней, проведенных в его обществе.

Когда поток тренеров, агентов и владельцев-одиночек временно схлынул, Сим устроил гнедой короткошеей кобылке последние испытания и под конец довольно вызывающе сообщил мне, что она вполне готова к тому, чтобы выиграть последнюю скачку в субботу, в день Сент-Леджера.

— Она великолепно выглядит, — сказал я. — Это ваша заслуга.

Сим криво усмехнулся.

— Вы будете в Донкастере?

Я кивнул.

— Я там буду с пятницы. У Морта Дженотти участвует в скачках.

— Вы мне поможете заседлать мою? — спросил Сим.

Я попытался скрыть свое изумление при виде такой оливковой ветви воистину эпических размеров. Сим обычно на пушечный выстрел не подпускал меня к своим лошадям во время скачек.

— С радостью! — ответил я.

Он кивнул со своей обычной резкостью.

— Ну, тогда до встречи.

— Всего хорошего.

Сим уезжал на скачки в среду, на все четыре дня, но мне туда так надолго ехать не хотелось, не в последнюю очередь потому, что Касси все еще было трудно управляться одной со сломанной рукой. Однако в пятницу я оставил ее и уехал в Донкастер. И едва ли не первым человеком, которого я встретил на ипподроме, был Анджело.

Я резко остановился и свернул. Мне не хотелось, чтобы он заметил меня, да еще, не дай бог, заговорил! Он покупал две программки в ларьке у самого входа и задерживал очередь, отсчитывая мелочь.

Я предполагал, что, если он будет ходить на скачки, в один прекрасный день мы с ним столкнемся, и все же эта встреча почему-то все равно была для меня шоком. Я был рад, когда он направился от ларька в противоположную от меня сторону: возможно, между нами и существовал нейтралитет, но все же он был довольно хрупок.

Я смотрел ему вслед. Он пробивался через толпу, как таран, изо всех сил работая локтями. Он направлялся не к букмекерам, чтобы сделать еще ставки, а к ограждению самой скаковой дорожки. До первой скачки было еще далеко, и болельщиков было мало. Добравшись до ограждения, Анджело остановился рядом с пожилым мужчиной в инвалидной коляске и бесцеремонно сунул одну из программок ему в руки. Тут же развернулся на каблуках и принялся целеустремленно пробиваться к букмекерам, сидевшим в своих ларьках. И больше я его за весь день, слава богу, ни разу не видел.

Однако в субботу он появился снова. Я редко играл, но все же на этот раз, видимо, заразившись фанатизмом Морта, решил поставить на Дженотти. Остановившись перед маленьким букмекером-валлийцем, своим старым знакомым, я вдруг увидел в тридцати футах Анджело, напряженно размышляющего над маленьким блокнотом.

— Дженотти, — сказал мой приятель своему секретарю, который записывал все ставки в книгу, — тридцать фунтов на пять к одному, от Вильяма Дерри.

— Спасибо, Тэфф, — сказал я.

За одной из соседних стоек Анджело принялся отчаянно спорить о сумме ставки. Видимо, ему давали меньше, чем он рассчитывал.

— Везде дают пять к одному! — слышался знакомый рык.

— Ну, попробуйте в другом месте. Но предупреждаю: для вас, мистер Гилберт, везде четыре.

Отчасти я был рад, что Анджело так тупо прет напролом с этой системой, с которой Лайэм О'Рорке и Тед Питтс старались не светиться; но, с другой стороны, меня беспокоило, что он так быстро получил отпор. Мне было решительно необходимо, чтобы он какое-то время выигрывал. Я никогда не думал, что он сумеет тщательно заботиться об анонимности, необходимой для долговременного успеха, но медовому месяцу кончаться было рановато. Тэфф-букмекер покосился через плечо, переглянулся с секретарем и возвел глаза к небу.