Смерть шута - Джорджет Хейер Страница 58

– Ну так сбей его со стула! – хихикнул Конрад. – Ну давай! Что, духу недостает?

– Заткнитесь, ради Бога! – сказала Чармиэн раздраженно. – Из всех твоих дурацких версий, Обри, эта – самая дурацкая!

– Да, но признайся, это очень изящная мысль, не правда ли? А вот и Рай! Боже мой, он выглядит печальным, как трехдневный утопленник!

Раймонд только посмотрел на Обри нехорошим взглядом. Он занял место во главе стола и попросил Клару налить ему кофе.

– Надеюсь, Чармиэн рассказала вам насчет доктора? – угрюмо поинтересовался он.

– Этого не может быть, Раймонд, – резко повернулся к нему Барт. – Все что угодно, но не это...

– Не правда ли, Барт очарователен? – обратился Обри ко всем сразу, оглядывая комнату. – Такая наивность в половозрелом возрасте! Это невероятно трогательно!

– Замолчи же, ради Бога, или я тебя просто ударю! – кулаки Барта сжались.

– Я вас обоих заставлю замолчать! – сказал Раймонд спокойно. – Хватит вести идиотские споры перед лицом этого несчастья. Мы все оказались замешаны в гадком и страшном деле. К полудню вся округа будет знать, что отца убили! И нам всем придется предстать перед следствием, всем нам без исключения! В доме появятся фотографы и репортеры, а нашу фамилию затреплют по дешевым газетенкам!

– Хотел бы я видеть репортера, который заявится в Тревелин, – криво улыбнулся Конрад. – Мы его отучим совать нос в чужие дела!

– Если ты вступишь в драку с прессой, то только испортишь себе репутацию, болван, – одернула его Чармиэн. – А что еще ты хотел сказать, Рай?

– Тело должны забрать для вскрытия и исследования. Рэйм собирается решить этот вопрос с полицией.

– О нет, это уже слишком! – вскочила тетушка Клара. – Рай, я не понимаю, как ты можешь позволить подобные вещи в отношении тела Адама?!

– У меня нет возможности запретить это. Неужели ты думаешь, что мне самому это нравится? Хватит болтать ерунду! Мне достаточно истерики у Марты!

– Боже мой! – простонал Барт и, пошатываясь, вышел из комнаты.

За ним встал и Конрад.

– Если обнаружится, что отца действительно убили, то я клянусь самолично выяснить, кто это сделал! – сказал он свирепо. – Я уверен, что это сделала она, проклятая... А ты, Обри, не смей больше задевать Барта, ясно?

Обри подождал, пока Конрад выйдет, и тогда ответил, как бы вдогонку:

– Нет-нет, ведь это была всего лишь версия. Конечно, яд – это ведь женское оружие, всем это известно...

– Мне она никогда не нравилась, – заявила Клара, – но тем не менее я не стала бы ее обвинять... Такие, с позволения сказать, субретки не способны на решительные поступки.

– Я ничего не знаю о Лавли Трюитьен, – заметила Чармиэн. – Но вот то, что Джимми Ублюдка всю ночь не было дома и до сих пор еще нет, – это мне кажется более важным...

– Нет, не говори так! – воскликнула Клара.

– Он достаточно гадок, чтобы сделать все, что угодно, – заметила Вивьен. – Однако я не вижу причин. Зачем ему это? Что бы он получил?

– Ну, может быть, произошло ограбление или еще что-нибудь...

Раймонд сделал такое движение губами, словно хотел что-то сказать, но затем раздумал. Он внезапно вспомнил при этой реплике Чармиэн, что, когда он рылся в шкафу у отца, то не заметил там резной шкатулочки... Конечно, он мог в спешке проглядеть ее, но уж на обычном месте ее точно не было.

– Осталось только обнаружить, что пропали триста фунтов стерлингов, которые я вчера привез отцу из банка! – сказал Обри с нервным смешком. – Это было бы прекрасным завершением всего дела!

– Верно! – сказала Чармиэн. – И ведь я припоминаю, что Джимми был в столовой в тот момент, как отец говорил об этих деньгах нам за обедом... Раймонд, скажи, у отца действительно раньше не было привычки снимать такие значительные суммы разом?

– Да, так много он очень давно уже не брал.

– Так! А где должны были лежать эти деньги?

– В шкафу, в серванте, прямо у его изголовья! – живо сказала Вивьен. – Я однажды доставала оттуда шкатулку с деньгами по его просьбе... Скорее всего, Джимми украл их! Как вы думаете, Рай?

– Не знаю. Трудно сказать.

– Но ведь можно посмотреть прямо сейчас, не так ли?

– Нет. Комната опечатана. Но я не вижу причин для такой спешки.

– Раймонд просто великолепен! – встрял Обри. – Дорогой мой, каким образом тебе удается сохранять такое олимпийское спокойствие в любой ситуации? Я просто завидую тебе! Моя нервная система уже распадается на составные части от всех этих ужасов!

– А моя вот нет, – сказал Раймонд и встал. – Хорошо бы, если кто-нибудь съездил бы в Дауэр Хаус, рассказать Ингрэму обо всем... Я сам отправляюсь в Лискерд переговорить с Клиффом.

Он повернулся к выходу и столкнулся в дверях с самим Ингрэмом. На лице у того застыло выражение глубокого возмущения и крайнего изумления одновременно. Задыхаясь, он бросил Раймонду в лицо:

– Неужели тебе не пришло в голову, что о смерти отца надо было сообщить мне в первую очередь?! Ты мог бы хотя бы послать слугу! Теперь понятно, какими станут наши с тобой отношения после того, как ты тут превратился в хозяина!

– До этого момента у меня не было времени подумать о тебе, – ледяным тоном заметил Раймонд. – Я думаю, ты будешь удовлетворен тем, что я минуту назад попросил присутствующих сообщить тебе обо всем.

– Ах, чертовски мило с твоей стороны! Ладно, так как же это произошло?

– Детали тебе расскажет Чармиэн, а у меня есть более важные хлопоты, – сказал Раймонд вызывающим тоном и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

– Да, я чувствую, Раймонд еще покажет себя! – с коротким смешком заметил Ингрэм. – Но старик! Как же он так! Я страшно удивлен! Мне казалось, что ему предстоят еще долгие годы жизни, Боже мой...

– Да, но это еще не самое неприятное! – вздохнула Клара. – Сейчас выходит так, Ингрэм, что твой отец был отравлен!

Ингрэм уставился на нее:

– В каком смысле? По-моему, на столе немного было такого, что старик не смог бы разжевать и переварить?

– Когда тетя Клара говорит «отравлен», она имеет в виду – убит, – ласково, как пятилетнему ребенку, объяснил Обри.

– О Господи, спаси! – воскликнул Ингрэм, плюхаясь на оставленный Раймондом стул.

Вивьен вышла из столовой, когда Чармиэн стала в подробностях рассказывать Ингрэму, что именно сказал ей доктор Рэйм, и поднялась к Юджину, чтобы сообщить ему свежую порцию новостей. На лестнице она встретила Клея, который направлялся к своей матери. Юноша обратился к ней с некоторой развязностью, прикрывавшей его постоянную внутреннюю робость: