Смерть в осколках вазы мэбен - Виктория Платова Страница 55

А ваза мэбен и была настоящим чудом. Все же могут людиделать красивые вещи. И говорят, кажется, на Востоке, что в красивую вещьмастер обязательно вкладывает часть своей души. Хотя так может сказать любойчеловек, неважно, в какой части света живущий.

Большие спокойные деревья вокруг, желтые листья, усыпавшиедорожку, чуть горьковатый запах, что они издавали, настоящий запах осени, всеэто незаметно подняло мое настроение. Конечно, я часто бываю на взводе и злюсьбезо всякой причины, но стоит мне походить среди деревьев, как наступаетумиротворение. И теперь я готова посетить хоть тысячу центров. Потом можнобудет забежать в какое-нибудь кафе или бар, затем на поезд и домой. Все-такиотлично, что можно за один день справиться со всеми делами и, покинув однустолицу, вернуться в другую.

Йосик не обманул. Он действительно ждал меня на том же самомместе, словно и не уезжал никуда. Я уселась в такси бодрая и повеселевшая.Машина весело заурчала мотором, и мы понеслись по дороге. Йосик травиланекдоты, обнажая желтые зубы. Я смеялась, забыв о своем плохом настроении.

Центр корейской культуры отыскался на удивление быстро, и я,поблагодарив Иосифа Ленперга за умение разбираться в людях и за отличнуюпрогулку, расплатилась и стала быстро подниматься по ступенькам.

Снаружи здание выглядело отлично. Красивая отделка, хорошоподобранные краски. Но внутри царил полумрак, было много лестниц и длинныхкоридоров. И никого. Я бродила по этим коридорам в надежде, что какая-нибудьдобрая душа поможет мне, стучалась в закрытые двери, но никто не откликался.Что это еще за вымершее здание? Эпидемия у них, что ли? Боюсь, после такихбесплодных блужданий настроение снова резко упадет ниже нуля. Но не успела яокончательно пасть духом, как одна из дверей отворилась и показался юноша стипично азиатской внешностью.

— Вы что здесь делаете? — удивился он. — Вседавно уехали.

— Как уехали? — растерялась я. — Куда?

— Как — куда? — теперь он, не понимая, смотрел наменя. — В «Темп», куда же еще. Мероприятие начнется через два часа. А выпочему не поехали?

— Потому что я только что приехала, — ответила я,едва сдерживаясь и подходя к нему поближе. — Вы, вероятно, меня не за тупринимаете. Я здесь по поручению, и мне нужен руководитель центра АлександрПак.

— Его нет, — быстро ответил юноша.

— Послушайте, молодой человек, — раздражениеначало подниматься во мне, — я ведь с вами не шутки шучу. Я прилетеласегодня из Питера, чтобы встретиться с Паком и передать ему посылку. Так чтоперестаньте валять дурака и скажите, где его можно найти.

— Из Питера, — повторил юноша. — Подождитездесь, я сейчас узнаю.

И не успела я опомниться, как он уже скрылся за дверью. А яосталась в полутемном коридоре. Ничего себе поездка получается! Но долговозмущаться мне не пришлось, так как юноша вылетел из комнаты, как пробка избутылки, и бросился ко мне.

— Вы из Питера? — повторил он. — Пойдемте,Александр Максимович ждет вас.

И он уверенно зашагал по коридору. Мне пришлось прибавитьшагу, чтобы не отстать от него. Мы поднялись на третий этаж и прошли помаленькой галерейке. Внизу под нами открывался огромный холл с красивыми паннона стенах. Я залюбовалась яркими красками, удивительными переливами цветов.

— Нравится? — спросил юноша, не оборачиваясь.

— Конечно, — кивнула я.

— Настоящая корейская работа, — с гордостьюпроизнес он. — Правда, раньше такие панно делали вручную, а теперь настанках. Но все равно красиво. Мастерицы сидят перед открытыми окнами ипереносят на ковры узоры, которые видят перед собой. Поэтому очень частоизображаются горы, долины, водопады.

— Удивительно, — сказала я. — Представляю,сколько труда в них вложено.

— Это неважно, — отмахнулся юноша, — главное— доставлять радость людям. Пойдемте вот сюда.

Мы свернули из галерейки в небольшой коридорчик. Юношаоткрыл дверь и кивнул мне, чтобы я заходила. Я оказалась в небольшой приемной.Дверь за мной захлопнулась. Решив, что здесь и находится кабинет главы центра,я пересекла приемную и нажала на массивную бронзовую ручку кабинета.

— Можно? — спросила я, слегка приоткрыв дверь.

— Входите, — раздался низкий властный голос.

Я вошла в кабинет и остановилась. За длинным письменнымстолом темного неполированного дерева восседал тучный седоватый мужчина вочках. Азиаты, как правило, невысокие и стройные, но этот человек, напротив,был большим и грузным.

И если бы не четкие азиатские черты лица, я бы усомнилась втом, что передо мной кореец.

— Что у вас за дело ко мне? — спросил ондостаточно грубо, даже не предложив мне сесть.

— Если вы Александр Пак, то я должна передать вам однувещь.

— Вы не ошиблись, — ответил он, — я АлександрПак. Так что у вас ко мне за дело?

— Дело в том, — ответила я, — что художникКарчинский не может сам прилететь в Москву. Его выставка не состоится. Но онпросил меня передать вам небольшую посылку.

— Посылку. — Пак снял очки и потер мясистуюпереносицу. — Что за посылка?

— Ваза мэбен, которую он посылает вам в подарок.

— Ваза мэбен? — повторил он за мной. — И гдеже она?

— Здесь. — Я слегка хлопнула по спортивной сумке,которая висела через плечо. — Сейчас достану.

Я расстегнула «молнию» и осторожно достала запакованныйсверток.

— Вы видели эту вазу? — спросил Пак, выбираясьиз-за стола и приближаясь ко мне.

— Конечно, нет, — мотнула я головой. —Карчинский сам запаковал ее и попросил передать. Зачем же мне ее разворачивать?

— Из любопытства, — ответил он, забирая у меняпосылку. — Хорошо, что вы привезли вазу. Передайте Карчинскому вот этотсверток. Надеюсь, что вы тоже не станете разворачивать его из любопытства. Онхорошо упакован, и вы не сможете завернуть его так же. Больше у вас ко мненичего нет?

— Нет. — Я покачала головой, убирая небольшойсверток в сумку.

— Тогда до свидания. У меня и так много дел.

Ну и ну! Такого грубияна только поискать. Что за неотесанныйтип! Хоть бы спасибо сказал. И как только Карчинский мог с ним общаться? Хотя исам художник с немалыми странностями. Хорошо, что поручение я уже выполнила итеперь с чистой совестью могу возвращаться домой.

Я покинула негостеприимный кабинет, миновала пустуюприемную, прошла коридорчик и снова оказалась в галерее. Теперь я могла идти неспеша (торопиться-то все равно некуда) и любоваться удивительными панно. Одномне понравилось больше других. Огромный цветущий луг, весь усыпанныйразноцветными искорками, и несколько девушек, которые разбирали венки. И всеэто так удивительно живо. Красивые цветы, похожие на маленькие звездочки, идевушки, напоминающие цветы в своих просторных одеяниях. Это было единственноепанно с изображением людей, на других поднимались суровые горы с белоснежнымивершинами, пенилась вода водопадов, да туман слегка окугывал долины. Я ещенемножко посмотрела и хотела уже идти дальше, как возле одного панноостановился мужчина. Он стоял и неторопливо рассматривал каждую деталь панно.Но вот он слегка обернулся, и я чуть не вскрикнула. Художник-авангардистСтанислав Иванов собственной персоной находился сейчас в Центре корейскойкультуры.