Смерть в осколках вазы мэбен - Виктория Платова

Она наконец-то получила ее.

Приглушенный пурпурными шелковыми гардинами солнечный светяркими пятнами лежал на тяжелой белой скатерти, сотканной из витыхнитей, — фирменном изделии лъежских мастериц. В одно из этих пятен попалаваза необычной формы. Свет не изменил ее красоты, а лишь подчеркнул причудливыекоричневые наплывы, мягкими фиолетовыми тенями затерялся в прихотливыхвпадинах.

Она была прекрасна и сразу приковывала к себе внимание.Хотелось поворачивать ее из стороны в сторону, разглядывать, ласкать пальцамикаждую искусственную трещинку, ощущать каждую ложбинку, цепляться колеей заострые грани камешков инкрустации. Терять и находить огненных драконов,прыгающих в бамбуковых зарослях зайцев, разверзших пасти песочно-бежевыхчерепах с красными злыми глазами, поющих зеленоперых фазанов и танцующих белыхцапель. Ее неровности были горами, ее впадинки были долинами, что уводили вмечту, живо напоминая о великолепных картинах Чон Ван Сона [1],великого учителя и непревзойденного мастера пейзажа.

Так хотелось скользить рукой вверх и вниз по идеальнымлиниям вытянутого горлышка, замереть у вершины горловины, которая своимивыпуклостями напоминала неплотно сомкнутые губы. Кто придумал эту красоту,подобную грезам Мэлвина Дрейвора? Она притягивала и манила, невозможно былопротивостоять ее притяжению и отвести взгляд.

«Зачем отказывать себе в удовольствии, если можно легкополучить его?» Гессен, конечно же, прав. Ему нужно было родиться на Востоке,чтобы стать адептом его вселенской мудрости. С недавних пор Восток захватил еев плен. Правильная, математически выверенная красота Запада больше не нужна ей,она окунется в чувственную, порочную и изысканную красоту Востока…

Пепел мягко упал на лопающуюся розовую пену. Диана подняларуки и слегка потянулась. Ее чарующая, чуть рассеянная улыбка неизменноприковывала внимание читателей к страницам женских журналов «Тайны женщины» и«Дамские секреты», где она появлялась из номера в номер с завиднойпостоянностью. Не только мужской, но и женский персонал редакций журналовсклонялся к тому, что лицо ведущей модели дома «North Wind» позволяет изданиямрегулярно занимать ведущие места в различных рейтингах, привлекая читателей отчетырнадцати и до семидесяти четырех лет.

То один, то другой журнал давал интервью с Дианой. Онаохотно делилась секретами своей красоты, кокетничала с журналистами, любилаподразнить их. «Красивым и молодым все позволено». Опять Гессен. Когда-то еговысказывания были для нее откровением, теперь стали истиной, годящейся на всеслучаи жизни.

Диана встала, перешагнула через край ванны. От прохладноговоздуха покрылась пупырышками ухоженная кожа, такая гладкая и нежная. Слегкатряхнув черными короткими волосами, Диана накинула махровый халат. Старинныечасы темного дубового дерева с патинированными бронзовыми тяжелыми завиткамипробили двенадцать.

Целый час она отдала невинному удовольствию. Горячая вода иблагоухающая пена были для нее посильнее любого наркотика. В детстве онаувидела фильм с блистательной Деборой Уайт, возлежащей в мраморной ванне, наполненнойрозовой пеной, и влюбилась безоглядно в эксцентричную актрису. Ее чувственнаякрасота покорила Диану раз и навсегда. Хотелось стать такой же блистательнойдивой и тоже лежать в ванне, утопая в мягких розоватых сугробах. Дебора Уайт намного лет стала объектом для подражания маленькой Дианы. А теперь она сама,самая дорогая модель нордвиндского дома, может позволить себе какую угодноприхоть.

Последним ее капризом стала необычная ваза, увиденная наодной из выставок местного доморощенного художника. Диана не разбиралась вискусстве, но остро чувствовала красоту. Эта вещь должна была принадлежатьтолько ей. Сейчас свет стал ярче, и ваза словно окрасилась кровью. Даже если наее гранях были бы потеки настоящей крови, этим она только сильнее притягивалабы, как притягивает язычника кровожадный истукан с глазами, глядящими ввечность. Времена стирают кровь, оставляя первородную истинную красоту. В вазетаилась неясная опасность, она тоже несла печать первородной красоты.

Диана поставила вазу на скатерть, коснулась острого камешкау основания. Она наконец-то получила ее.