Ларец Лунной Девы - Наталья Солнцева Страница 5

– У меня ведь домик у моря имеется, – вдруг сказал Юдин. – В Крыму. Лет пять назад купил, достроил по своему вкусу. Не люблю отдыхать в отелях и пансионатах. Жена тоже предпочитает домашний уют гостиничному сервису.

Ельцов рассеянно кивал, не выпуская из виду Астру. Они с Матвеем устроились в плетеных креслах на террасе. Косточки от вишен, конечно же, бросают вниз, на клумбу. Мать увидит – достанется им на орехи!

Гости негромко переговаривались. Пили французский коньяк, курили.

– Хочу твою дочь с женихом пригласить в Крым… Или они куда-нибудь в другое место собираются? На Золотые Пески или в Тунис?

– А… нет, нет! Впрочем… я не знаю.

– Там как раз мой сын с женой, – улыбался Юдин. – Еще в конце мая поехали. Наслаждаются морем, солнцем. Пусть молодежь познакомится. Глядишь, и подружатся.

«Молодежь! – удивился Ельцов. – Твоему парню, по моим подсчетам, никак не меньше тридцати. Мы в эти годы…»

Лесопромышленник помешал ему развить мысль о чрезмерной опеке, которую нынешние родители оказывают своим детям.

– Думаю, они найдут общий язык. Пойдем на воздух, друг мой, надымили мы здесь. Хозяйка бранить станет.

Внешность, манеры и речь Юдина были нарочито старомодны. Коммерсант слыл поклонником традиций русского купечества в лучшем смысле этого понятия. Старался держать марку.

Он извинился и отправился на террасу, заговорил с Астрой. Та передала вишни «жениху», поднялась и облокотилась на перила. Юдин курил – ветерок уносил дым в сторону зарослей орешника. Небо потемнело. Мошки и ночные мотыльки слетались на свет, бились в стекла, путались в легких шторах…

– С чего он вдруг заинтересовался Астрой? – недоумевал Ельцов. – Решил в Крым ее пригласить? Неспроста это…

– Люблю запах дорогих сигар, – улыбалась она Юдину, чувствуя себя Ларисой из «Бесприданницы», которая флиртует с богатым купцом.

Все-таки годы учебы в театральном оставили неизгладимый след в ее душе. Нет-нет, да взыграет непонятный кураж, желание войти в образ. И ведь получается! Отчего-то не на сцене, а в жизни.

– Зря вы от карьеры актрисы отказались…

– Сцена не для меня, и я, очевидно, не для нее. У меня обыкновенная внешность, – напропалую кокетничала Астра. – Так что ни примадонны, ни кинозвезды из меня бы не вышло.

– У вашего отца столько возможностей…

– Покупать популярность за папины деньги оскорбительно!

– У вас выразительные глаза, – не сдавался Юдин. – Великие актрисы не обязательно были красавицами…

Астра сияла. Она стояла к Матвею спиной, перегнувшись через перила и глядя в сад; во всей ее непринужденной позе, в жестах и звуках голоса сквозило очарование. Она осознавала свою привлекательность и упивалась производимым впечатлением.

«Знает секрет женского обаяния и пользуется, – сердился Матвей, доедая мороженое. В тепле оно сразу потекло, превратилось в густой сладкий крем. – Мне назло заигрывает с другим мужчиной. Тот уже немолод, но элегантен, подтянут, самоуверен. Такие в любом возрасте нравятся женщинам. О чем они говорят?»

Он, как ни стыдил себя, не мог не прислушиваться. До него долетали обрывки фраз – Юдин расхваливал степной Крым, лазурную чистоту моря, прозрачный воздух…

– Вы знакомы с моим сыном? Спиридон Юдин, поставки древесины для финских строительных компаний.

– Папа говорил…

«Спиридон Юдин? – напрягал память Матвей. – Что-то крутится… Нет, если и слыхал, то мельком. Видимо, у них семейный бизнес».

Тем временем разговор между Астрой и лесопромышленником сосредоточился на летнем отдыхе и преимуществах Крыма перед другими курортами.

– На Кавказе сейчас неспокойно… В Сочи слишком людно, галька, камни… Турецкая изнурительная жара не всякому по вкусу… Египет? Эти пирамиды просто навязли в зубах…

Черногория… Испания… Французская Ривьера… Таиланд… Канарские острова… Названия сменяли друг друга, и Юдин все критиковал. Там лесные пожары, тут угроза цунами… птичий грипп… чрезмерно острая пища… обрывистые берега…

«К чему он клонит?»

– Я тоже люблю песчаные пляжи… – поддакивала Астра. – И чтобы не сразу глубина. Идешь, и каждую ракушку на дне видно…

– У меня есть вилла в Крыму…

«Так бы и говорил! – раздраженно подумал Матвей. – А то начал издалека. Никак, приглашать будет?»

– Приезжайте в гости! – голос Юдина зазвучал просительно. – Сочту за честь принимать вас вместе с господином… э-э…

– Карелиным, – подсказала она. – Это мой… жених.

Маленькая заминка вызвала у Матвея неожиданную досаду, хотя он сам решительно возражал против такого ярлыка. Он не собирается жениться, Астра не желает выходить замуж…

– Мой сын с женой хотят провести там все лето, – продолжал Юдин. – Я был бы счастлив, если бы вы…

«Прямо соловьем заливается! – отметил Матвей. – Что-то у меня плохое предчувствие…»

Из услышанной тирады ему понравился один факт: Спиридон Юдин женат, причем недавно, и медовый месяц молодые проводят как раз на отцовской вилле «Элоиза».

«Я становлюсь ревнивым занудой! – укорил он себя. – Астра тоже хороша – пустила в ход все женские уловки. Зачем, спрашивается? Чтобы мне нервы пощекотать? Тогда она наверняка примет приглашение. Мне в пику! Она уже намекала на скуку…»

Юдин бросил взгляд в его сторону, и Матвею ничего не оставалось, как вежливо кивнуть и вернуться в гостиную. Лесопромышленник явно тяготился его присутствием.

– Наконец, мы одни…

– Вы можете доверять Матвею так же, как и мне, – вполголоса произнесла Астра. – Ведь мы поедем вдвоем. У меня нет от него тайн. А у вас есть деликатное поручение, которое придется выполнять нам обоим…

Аким Иванович смешался. Дочь Ельцовых оказалась догадливой. Хотя ее именно такой и рекомендовали.

– Вы опередили мою просьбу. Значит ли это, что я могу рассчитывать на вашу помощь?

– Сначала объясните, в чем она заключается.

– Да-да…

Сигара давно потухла, но Юдин этого не замечал, перекатывая ее между пальцев.

– Мне неловко перед вашим отцом. Я не сказал ему, что… впрочем, неважно. Мне посоветовал обратиться к вам один ваш знакомый, Борецкий [8]. Вы его выручили в крайне неприятной ситуации. У вас есть определенные способности… чувствовать людей… проникать в их мысли и даже… вступать во взаимосвязь… с потусторонними силами…

Каждое слово Юдин выдавливал с величайшим трудом, осознавая, как дико, нелепо он выглядит перед дочерью давнего знакомого. Пожалуй, барышня примет его болтовню за старческий маразм.