Маньяк между строк - Татьяна Шахматова Страница 5

В общем, при первом приближении это казалось самым обыкновенным делом о вреде деловой репутации. Кто-то заплатил Лимончику-Молли, и она вывалила в аккаунт «ИннаБизнес», который сплошь состоял из реальных и потенциальных клиентов, компромат на руководителя компании и всех сопутствующих бизнесов. Инста-ангел обернулся инста-дьяволом. Обычная комедия, только не божественная, а человеческая.

– Как и у всякого ангела, особенно у того, кто сумел подлететь повыше и занять местечко в самом сонме, у инста-ангела тоже есть масса секретов и собственная оборотная сторона? – поинтересовался я, чувствуя, что дело практически у меня в кармане во всех смыслах этого слова, и не понимая, почему другие шарахались от него. Деловая репутация – не самые любимые у юристов процессы, это я понимаю, грани зыбки, но все же, зачем же открещиваться от несчастной бизнесвумен, как от прокаженной?

– Что? – Инна глянула на меня с сомнением.

– Я говорю статья сто пятьдесят два ГК РФ о защите чести, достоинства и деловой репутации юридического лица. Вы ведь юридическое лицо?

– Юридическое, – теперь Инна смотрела с откровенным скепсисом и протянула лэптоп с фотографией. – Но ключевое слово здесь – «лицо», а не «юридическое», – загадочно добавила она.

На фото Инна сидела, развалившись на диване. На столе возвышалась миска с кусками жареного мяса, сочившегося горячим жиром и, очевидно, только что снятого с шампуров, бутылка вина, фрукты. Сама женщина игриво облизывалась и показывала большой палец вверх: «супер».

– Формально это селфи, – проговорила бизнес-леди, демонстрируя, что другие юристы и эксперты, с которыми она уже пыталась обсуждать свою беду, были не столь оптимистичны в оценках, как я.

– Селфи в моем аккаунте, сечешь фишку? – произнесла она, расставив ударения.

Фишку я пока не сек. Рассматривал фото и так и сяк, искал подпись к фотографии, но подписи не было.

– А что тут напишешь? Автор собственной методики медитации, йога-инструктор, учитель жизни, бухает, жрет мясо и фоткает свою красную от удовольствия физиономию с помощью селфи-палки, поит кришнаитского монаха медицинским спиртом так, что тот утром возвращается на четвереньках с палкой колбасы в зубах?

Инна вздохнула, крутанула ленту и действительно показала фотографию, где кришнаитский монах нес в зубах палку колбасы.

– Да, это мы на Грушинском фестивале – давно дело было. Уж лет семь назад, – с грустным смешком пояснила Инна последнюю серию экстравагантных фотографий. – Мы тогда еще и день группы отметили. Представляешь, один наш парень увлекается парапланами, так он придумал в баластную канистру, которая крепится под сидушкой параплана, налить медицинского спирта. Как раз получилось ровно двадцать литров. Радиус поражения этой бомбы был около пятидесяти метров. Ну и этот махаражда случайно попал.

Я присмотрелся к женщине внимательнее. Хорошо сложенная, не толстая, не худая, все еще довольно интересная, несмотря на возраст. Немного одутловатое лицо и припухшие веки выдавали любительницу вкусно и нездорово поесть и выпить, но организм, стилисты и фотошоп пока легко справлялись с этими особенностями. Другое дело, если выкладывать фотографии без редактуры. Тогда да, беда.

– Ладно, еще не было таких фотиков в телефонах в девяностые, когда мы студентами были. Однажды мы с ребятами из группы прошлись по центральной улице города с панк-парадом, неся огромный макет презерватива, на котором было написано «СПИДу нет! СПИДа нет!» – вспомнила вдруг Инна не без нотки ностальгии в голосе.

– Да, это было не особенно скрепно, – ответил я, снова пытаясь разглядеть в лице этой необычной женщины ответы на вопросы о ее судьбе и в том числе о том, что с ней сейчас происходит.

«Простая секретарша, говоришь?» – подумал я, рассматривая татуировку в виде картины Рене Магрита «Сын человеческий» на ее запястье. Картина была набита на удивление искусно: человек в строгом костюме и котелке, лицо которого закрывало яблоко. Символ вечного искушения со времен Адама был не просто узнаваем, восприятию картины не помешала даже двуцветность тату.

– Это мне подруга набила. У нее тату-салон, – объяснила Инна, проследив за моим взглядом.

Ей наконец заменили чай. Теперь принесли в обыкновенной непрозрачной кружке. Собственно, если бы нас не задержали с заказом, можно было уже вставать и уходить. Юристы до меня не были дураками. Дело безнадежное. Еще и Лимончик на Майорке. Где судиться – вообще не ясно. Однако эта дама не зря раскрутила инстаграм с нуля до сотен тысяч подписчиков, которые, если бы не злой умысел того, кто проплатил антирекламу, до сих пор верили бы в ее репутацию правоверного йога и духовного учителя для широких масс. Было в Инне то ли какое-то потустороннее везение, то ли действительно особая энергетика. Во всяком случае, искру в моей голове она зажгла случайно оброненной фразой. И не только в моей.

– Инстаграм – это вообще не про писать, – вздохнула Инна. – Инстаграм – это чтобы другие увидели тебя и захотели: тебя, с тобой и как у тебя. Ну ладно, я вижу, зря мы тут…

– Хочешь баланс, как у нее! – проговорил кто-то на бекстейдже. Повернув голову, я встретился с горящими глазами одного из креативщиков. Другой уже записывал слоган в блокнот. Третий описывал девушку, которая должна быть запечатлена на рекламном фото и иметь не меньше третьего номера на своем балансе. Оказывается, пока мы с Инной разговаривали, даже не заметили, что они прислушивались к нашему разговору.

– Вот так всегда. Всех вдохновляю! – Инна сделала большие глаза и поднялась, не отпив и глотка своего чая, из-за которого было столько шума.

– Дарю, мальчики, – небрежно бросила она.

Ее белый полушубок уже маячил в дверях кофейни, а я все крутил в памяти барабан с разрозненными цитатами, наугад, наудачу выхватывая всякий раз не то.

Чтобы другие захотели тебя, как у тебя. Желание человека получает свой смысл в желании другого. Жан Лакан. Нет, не то. Бытие для другого. Жан Поль Сартр. Снова мимо. Много слов. Взгляд Другого постоянно сопровождает нас. Не помню, кто сказал, может быть, тот же Лакан, на него похоже, надо перепроверить. Но потом, потом… Мы смотрим на себя глазами Другого. Всегда глазами другого. Образ в зеркале видим только мы и больше никто. Зеркало – ложь. Фотография – правда… Документальная правда. Нет, не то. Фотография – образ, увиденный чужими глазами. Мысль была уже так близко, осталось только схватить нить и мотать ее, мотать, как закручивают на руку хвост воздушного змея, приручая непокорного жителя небес. Да! Нить внезапно кончилась, и воздушный змей оказался у меня в руках.

Если следовать этой логике, то селфи – это прирученный взгляд. Образ, который мы контролируем полностью. Единственный способ показать другим, какие мы на самом деле, какими видим сами себя.

Селфи – это не про фотографирование, селфи – это про честный разговор с миром. Этот мир все время видит нас глазами кого-то другого. Даже зеркало подвирает, меняя право и лево. А уж как лукавят взгляды фотографов и художников! Селфи – это первая возможность показать миру себя таким, каким видишь сам, таким, каким представляешь себя, и, может быть, даже немного таким, каким хочешь быть. И человек имеет на это право. Имеет право быть самим собой. Отнять это право не может никто, а уж тем более какая-то там Лимончик.