Ночные снайперы - Юлия Волкова Страница 49

Кухонный нож, которым Александра шинковала капусту для салата, соскочил с кочана. Каким-то чудом она не оттяпала себе палец. Алеша Дедютченко и Саша Бергман были большими друзьями ее коллеги по эфиру Сашки Лапшина. Он пригласил их на съемки новогодней программы, но, как назло, Алексей к тому моменту свалился с тяжелейшим гриппом: эпидемия в то время гуляла по Питеру и косила всех подряд. Пришлось срочно искать Дедютченко замену. Это случилось как раз на прошлой неделе. «Маленькая ложь рождает большое недоверие, Штирлиц», — вспомнилось Саше. Старушки, конечно, могли что-то и перепутать, например, прошлую неделю с позапрошлой. С другой стороны, уж в чем-чем, а в маразме или склерозе их не заподозришь.

— Мне очень нравятся эти артисты, — произнесла она. — «Ревизор» — это новый спектакль?

— Совсем новый, — уточнила Елизавета Петровна. — На позапрошлой неделе была премьера. А в прошлую пятницу его играли в четвертый раз. Леша просто превзошел самого себя. Я рада, что он вернулся на Родину, не прижился за границей.

Да, все верно. Алексей некоторое время прожил в Германии, поработал там в русском театре, а потом вернулся — так ей рассказывал Лапшин. Нет, вряд ли старушки что-то перепутали. У них прекрасная память. Значит, лукавят? Но зачем? Чтобы похвастаться тем, что им каждый раз, когда они попросят, оставляют лучшие места? А на самом деле им приходится покупать билеты? Но нет, одернула себя Саша, их алиби проверялось тщательным образом. Какое-то ведь было подтверждение. Ах да, контрамарки… Контрамарки были выписаны на имя Екатерины Максимовны и Елизаветы Петровны. Выписаны. Но находились ли они в зале? Кто это может подтвердить?

«Что-то тебя совсем не в ту степь понесло, — сказала себе Саша сердито. — Старушки-снайперши — это чересчур. Такие разумные, славные, добрые старушки…»

Через некоторое время, послушав их милую, невинную болтовню, она постаралась перевести разговор на мучавшую ее тему.

— Екатерина Максимовна, Елизавета Петровна, я все хотела с вами посоветоваться, да вот случая пока не представилось, — проговорила она, изобразив преувеличенную задумчивость. — Мне никак не дает покоя снайпер-пейнтболист, орудующий по вечерам. И что самое интересное, так совпало — орудующий по четвергам и пятницам. Как раз тогда, когда вы ваш любимый театр посещаете. Мы тут с Игнатом поспорили. Он говорит, что это просто сумасшедший, купивший маркер и научившийся из него стрелять. А мне кажется, что этот человек достаточно хладнокровен, уравновешен, уж никак не сумасшедший. И учиться он своему мастерству должен был долго. Под руководством хороших наставников. То есть в клубе. Может быть, вы разрешите наш спор?

Говоря это, она заметила легкую ухмылку Алены, которая означала одно: «Расслабляться, Сашка, ты не умеешь, однозначно. Обязательно приятное надо полезным испортить». И еще она заметила едва уловимое, мимолетное переглядывание пожилых подруг. Или ей это показалось?

— Сумасшедший? — Екатерина Максимовна поправила съехавшие на кончик носа очки. — Почему сумасшедший? Он немного оригинален в своей мести, но он никак не сумасшедший.

— Вы считаете, что он мстит всем своим жертвам? — оживилась Алена, заскучавшая над теркой. — А за что?

— Этого я знать не могу, — улыбнулась Екатерина Максимовна. — Но возможно, они когда-то его сильно обидели. Может быть, даже в детстве. Или позже. Вот вы, Сашенька, говорили, что в доктора он какого-то стрелял со «скорой помощи». Казалось бы, за что так обижать человека гуманнейшей профессии на свете? Но вот позвольте рассказать одну историю, которая совсем недавно, буквально два месяца назад произошла. Есть у меня одна старая приятельница, мы с ней еще в институте вместе учились. Только она актрисой потом не стала, замуж вышла, детей воспитывала. И, слава Богу, что по сию пору с детьми своими живет. Случился с ней приступ сердечный, вызвали «скорую». Приехал доктор, не мальчишка, вполне, на взгляд, опытный специалист. А этот специалист возьми и вколи ей не то лекарство. Бедняжке надо было приступ тахикардии снять, а он ей — лекарство для сердечной стимуляции. Иными словами, чуть на тот свет человека не отправил. Если бы снайпер отомстил, вымарав в грязи этого так называемого доктора, я бы ему тридцать раз «бис» прокричала. Вдруг тот доктор, в которого он стрелял, тоже кому-нибудь навредил. Может быть, даже самому снайперу.

— Я тоже готова кричать ему «бис», — включилась в разговор Алена. — Только вот беда — месть хороша тогда, когда человек понимает, за что наказан. Интересно, тот заляпанный доктор догадался, за что его испачкали? И вообще он понял, что это конкретное деяние конкретного человека по отношению к нему? Вот на меня какая-нибудь краска плюхнется — я могу подумать, что где-то банка с химикалиями взорвалась. Или что я на что-нибудь наступила. Например, на тюбик с краской. И если снайперу наплевать на то, что думает его жертва об этом инциденте, то я готова согласиться с Корецким. Этот хулиган-выродок — просто сумасшедший. Который доводит некоторых людей до нервного шока. Потому что они не понимают, за что им такая… плюха от судьбы. Вот за что он стрелял, например, в директора канала «Невские берега» — добрейшего и милейшего человека, который в жизни своей мухи не обидит?

Старушки теперь уже явственно переглянулись. И задумались. Даже салаты майонезом заправлять перестали. Первой отозвалась Елизавета Петровна.

— А этот снайпер не пишет ли каких-нибудь писем своим жертвам с предупреждением? Или — постфактум? — осторожно спросила она.

— Директору канала он ничего не писал, — сердито ответила Алена.

— Тогда, возможно, ему неважно, знает ли его жертва, за что наказана, — задумчиво проговорила Екатерина Максимовна. — Ему достаточно, что возмездие осуществилось. Хотя вы правы, когда человек знает, за что понес кару, сладость мести усиливается. А что касается вашего вопроса, Сашенька, обучался ли он этому виду спорта долго… Не знаю. Вы ведь играете в пейнтбол всего месяц. А бьете по мишени не промахиваясь. Было бы оружие хорошее. И способности.