Опасная охота - Валерий Еремеев Страница 48

Это идет ему впрок, он сразу же отказывается от всех претензий, умолкает и только молча ждет продолжения, удивленно вращая глазами и морща лоб, то ли от боли, то ли в надежде, что это поможет ему вникнуть в происходящее.

— Вот так-то будет лучше. Теперь слушай, что будет дальше.

— Эй, вы что, пацаны? — перебивает он, не дослушав до конца. — Что вам от меня надо?

— Что нам надо, это я и пытаюсь тебе втолковать. Поэтому заткнись и слушай. Мы зададим тебе несколько вопросов, а ты на них ответишь. Если ответы нас удовлетворят, отпустим на все четыре стороны, нет — так и останешься гнить в багажнике. Хочешь жить?

— Я что-то не догоняю, вы кто, в натуре?

Моя рука приподнимается, и холодная железяка снова встречается с его лобешником, выдавая в пространство все тот же металлический «бздынь». Как и в первый раз, он на время озадаченно умолкает.

— Для особо тупых, вроде тебя, объясняю еще раз. Мы задаем тебе вопросы, а ты на них отвечаешь. Мы задаем — ты отвечаешь. А не наоборот. Ясно?

— Да пошел ты! — вскрикивает он, наверное, вспомнив, что еще недавно он был крутым и ходил со «Смит и Вессоном» в кармане и сам, наверное, засовывал людей в багажник, как теперь приключилось с ним самим.

Он выбрасывает вперед кулак, с явным намерением выбить из рук Сороки фонарь, и одновременно делая попытку подняться, но ничего не выходит. Его скрюченная поза, подобно положению зародыша, не очень удобна для проведения подобных акций. Игорь без труда откланяется от удара и с треском опускает ему на голову крышку багажника.

Когда же мы снова заглядываем внутрь, то видим, что рожа этого типа стала еще более помятой, а выражение лица еще более злобным и, в тоже время, еще более озадаченным. Эму очень хочется узнать, какая эта сволочь осмелилась так непочтительно с ним поступить. Видя свет, он снова собирается сделать попытку дернуться в нашу сторону, но Сорока упреждает ее. Быстро переложив фонарик из правой руки в левую, он въезжает ему прямо по челюсти. Хороший удар, точный. Мне кажется даже, что автомобиль осел на амортизаторах.

— Ну все, уроды, ну вы попали, — стонет пленник в промежутках между фразами выплевывая себе на воротник выбитые передние зубы, — вы даже не представляете себя, как вы попали, во что вляпались. Да вам до утра только жить осталось. Да вы…

Засовывая ему ствол револьвера прямо в пасть, я прекращаю эту словесную диарею. Холод вороненой стали заставляет его переключить свои мысли на собственную участь. Я также собираюсь сказать ему что-нибудь подходящее к ситуации, но тут Игорь Сорока останавливает меня.

— Слушай, а давай его покатаем!

— Это как?

— Сейчас увидишь. А ну-ка, братан, давай сюда грабли!

С ловкостью, как будто он ничем другим больше не занимался, Игорь надевает на него наручники, вытаскивает его за патлы наружу и просит меня пошарить буксировочный трос, что я и делаю. Один конец троса мы цепляем к наручникам, другой к автомобилю.

Когда я трогаюсь, он некоторое время пытается бежать за тачкой, но очень скоро его затекшие ноги подсекаются и он пропадает из моего поля зрения. Мы проволакиваем его на небольшой скорости метров пятьдесят-семьдесят. Теперь я думаю, он станет более разговорчивым. И впрямь, он больше не грозит и не ругается, а только испуганно следит за нашими действиями. Мы поднимаем его и снова укладываем в багажное отделение.

Я интересуюсь, будет ли он отвечать на наши вопросы, и в ответ он со стоном кивает поцарапанной башкой.

— Ты только учти, что второго шанса у тебя не будет, — добавляет Игорь, — в принципе все, что нам нужно мы и без тебя узнаем, и если возимся с тобой, то только потому, что хотим сэкономить время. Поэтому если мы, не дай бог, увидим, что ты толкаешь нам фуфло, разговор наш сразу же закончится. Протащим тебя на буксире километров с десять на ста пятидесяти в час, а потом, что от тебя останется, выкинем на помойку. Завтра бомжи из тебя похлебку сварят. Все понял?

— Д-д-да, — заплетающимся языком говорит он, выражая стопроцентную готовность удовлетворить наше любопытство.

— Кто ты, имя?! — спрашивает все тот же Сорока, давший волю своим ментовским рефлексам.

— Шустрицын Олег, Шустрым кличут.

— Кто твой хозяин?

— Я с Владом работал.

— С Гливанским?

— Да, но все его звали просто Влад.

— Как долго?

— Работал? Да уж скоро год будет… До этого на рынке промышлял, а потом Влад меня к себе взял. У них тогда одного пацана замели, случайно, ну и нужны были люди. Я Владу приглянулся, ну он и сказал, давай, мол, со мной. Бабки нормальные, я и согласился, а что?

— А Влад под кем ходит?

— Он на Димона работает, Беднова.

— Что ты знаешь о Федорове?

— О Федорове? О каком Федорове? Ничего не знаю. Ах да, этом… Нечего не знаю. Знаю только, что Беднов вроде как бы ему помогает, но насколько сам Федоров при делах, мне ничего не известно. Я его живого ни разу не видел. Только на плакатах или по телеку.

— Накануне вечером вы похитили женщину. Где она сейчас? — наконец задает Сорока самый важный для меня вопрос.

— Не знаю. Гадом буду, не знаю. Я с ними не был. Вчера мужика одного закапывали, директора фирмы «Чезаре», машина сбила, так Влад мне сказал, чтобы я тоже туда поехал, покрутился там, послушал, может, что-нибудь интересное узнаю. Ну я и сделал, как мне велели, в церкви был, на кладбище. Ничего особенного. Слух прошел, правда, что бывшую бабу этого мужика тоже замочили, а кто замочил, никто толком не знает. А Влад в последнее время нервный какой-то стал, орет на всех, все время что-то ищет, всех подозревает, а что ищет и сам, наверно, тоже не знает. Я спрашивал, но он не ответил. Сказал, что не моего ума это дело. А что же касается похищения, то я не в теме. Это Ржавого спрашивать надо. Они всегда с Владом вместе, а я к ним только поздно вечером подкатил. Они тогда в кабаке сидели. Их и спрашивайте.

Как же, спросишь их теперь. Сколько их теперь не спрашивай, черта лысого они скажут. Хуже всего то, что, как подсказывает мне предчувствие, он говорит правду: он просто шестерка и про Марго ему ни хрена не известно. Сорока вопрошающе смотрит на меня, дескать, что дальше?

— Что входило в твои обязанности? — принимаю я на себя эстафету допроса.

— Да разное, охрана, в основном. На стрелки ездили. Бывало, кого-нибудь особо умного поучить случалось. Но я редко был при этом. Это Ржавый все больше по этим делам, ну и другие пацаны еще есть. Часто охраняли фуры с товаром, которые за бугор шли. С мусорами на пару. Даже забавно было.

— Какой товар, с каких предприятий?

— Да разный товар. А фирмы, те которые Федорова, ну там с «Власты», «Сельхозтовкомплекта».

— А с «Чезаре» продукцию охраняли?

— Было и с «Чезаре». Как же.