Пока муж в командировке - Карина Тихонова Страница 47

Что это? Еще один труп на мою голову?

«Истеричка! – презрительно заметил благоразумный внутренний голос. – Трупы такими легкими не бывают».

Я вернулась на прежнее место, присела, пошарила руками по полу. Пальцы нащупали мягкую человеческую ногу, одетую в бархат. Я ахнула и замерла. Но тут же вспомнила, что это, и в сердцах обозвала себя дурой.

Я встала, включила свет. На полу лежала громадная кукла, набитая тряпьем: роскошный двухцветный Арлекин. Его Катьке подарили подружки-стюардессы на день рождения. Арлекин всегда стоит в дверях спальни. Катька шутит, что это ее телохранитель.

Стоять на ватных ногах оказалось не так просто, вот кукла и не выдержала. Упала на меня в самый неподходящий момент.

Я подошла к Арлекину, подняла его с пола. Надо же, а он вовсе не такой легкий, как я думала!

Я встряхнула Арлекина за плечи, заглянула в разрисованное лицо, полуприкрытое маской.

– Эх ты! – попеняла я. – А еще друг, называется! Что ж ты гостей пугаешь?

Арлекин не ответил. На его накрашенных губах играла лукавая усмешка.

Я вернула куклу на место, поправила бубенчики, свисавшие с громадного шутовского колпака.

– Вот так-то лучше, – заметила я.

Арлекин снова ничего не ответил. Но его глаза под маской неотрывно и внимательно следили за мной. Отчего-то мне стало не по себе. Возникло странное ощущение, что кукла ожила и наблюдает за каждым моим движением.

Я с усилием отвела взгляд от Арлекина, повернулась к нему спиной и начала уборку. Но, даже не видя куклу, я постоянно чувствовала на затылке неприятный загадочный взгляд.

Что-то нервы стали барахлить. Пора лечиться у невропатолога, подумала я и ускорила уборку.

Быстро вымыла пол и поспешила перейти в комнату. Здесь меня не подстерегал странный взгляд из-под маски и двигаться стало намного легче.

Неприятная кукла. Нет, дело не в кукле, дело во мне. Я расклеилась, выбилась из колеи. Надо как-то приходить в норму.

А все эта проклятая история с трупом. Господи, мне везде мерещатся враги и шпионы, даже там, где их быть не может! Взяла и обругала обычную тряпичную куклу! Взгляд мне, видите ли, не понравился! Кукла-то в этом не виновата! Она себе глаза не рисовала!

Пристыдив себя, я немного успокоилась. Ничего, пройдет время, и я смогу смотреть на мир прежним трезвым взглядом.

Скорее бы. Скорее…

Повторяя эти слова как заклинание, я закончила уборку. Перемыла полы, отполировала до блеска мебель, навела порядок на кухне. Собрала продукты, лежавшие в холодильнике, сунула их в пакет. Катерины не будет дома еще долго, примерно месяц. За это время курица испортится, овощи и фрукты сгниют. Снесу-ка я все это местным бомжам, пускай порадуются.

Закончив дела, я прошлась вдоль книжных полок, еще раз осмотрела корешки книг. Взгляд зацепился за кожаный переплет фотоальбома и напомнил об одном интересующем меня факте. Я сняла альбом с полки и села на диван. Раскрыла тяжелую книжку, начала медленно перебирать страницы, разглядывая снимки.

Фотографий было много, и все они были так или иначе связаны со мной. Вот школьные снимки, а вот мы с Катькой на студенческом пикнике в Кусково. Помню, подружка тогда чуть не вывалилась из лодки в пруд.

Я увлеклась и почти забыла о том, зачем взяла этот альбом. Но перевернула еще одну страницу и остановилась.

Вот она. Та самая фотография, которую я подарила Катерине уже после окончания школы. Я вынула снимок из альбома, перевернула его. Так и есть. Вот и моя дарственная надпись: «Дорогой подружке Катеньке на добрую память». Про эту надпись я уже забыла.

Я отложила альбом в сторону, достала из своей сумки фото, похищенное у Штефана, и сравнила оба снимка.

Сомнений нет. На фотографии я, а никакой не двойник. Причем это оригинал, а не копия. Бумага успела немного пожелтеть.

Что же получается? Получается, что к Штефану каким-то волшебным образом попала моя фотография. Если у него не Катькин снимок, значит, это снимок из нашего семейного альбома. Или тот, что я подарила Пашке.

Я вложила Катин снимок в альбом, закрыла его и поставила на полку. Ладно, приду домой – проверю свои фотоархивы. А пока поищу детектив для Кати.

Детективов не оказалось. Ничего страшного, принесу свои книжки. Чейза или Чандлера… Хотя нет. Катерина не любит читать книги про «их» жизнь. Говорит, что ощущает себя полной неудачницей.

Я вышла из квартиры. Заперла дверь и пошла вниз по лестнице, продолжая размышлять. …Тогда притащу ей Донцову. Она пишет легко и смешно, думаю, Катьке понравится.

Я поправила на плече сумку и пошла к метро. Домой! Планов на сегодня у меня никаких. Поваляюсь на диванчике, почитаю книжку, посмотрю телевизор. В общем, отдохну.

Хорошо, когда не нужно никуда спешить. Странно, что раньше я этого не замечала. Да куда я раньше ходила? Только на набережную, торговать искусством! И сидела там, как приклеенная, шесть дней в неделю. А если Пашка работал в воскресенье, то и все семь. Опоздать на такую работу я не могла, сидела себе, разглядывала редких прохожих. Обменивалась с Тепляковым парой предложений и вечером тащилась домой. Вот и все кино.

Зато теперь… Боже мой, какой насыщенной жизнью я живу! Какое разнообразие ощущений, сколько экспрессии! С кем бы поменяться? Нет желающих? Желающих не нашлось, и я пожала плечами. Отчего-то меня этот факт не удивил.

Впрочем, не так все плохо в моей новой жизни. Деньги есть? Есть. Работа есть? Есть. Перспективы есть? Туманные, но есть. Вернее, наоборот: есть, но туманные. То есть ни зги не видно. Бреду куда-то, а куда – непонятно. Страшно?

Я прислушалась к себе. Да нет. Очень бодрящее ощущение!

Я остановилась и расхохоталась. На меня удивленно оглянулись две девушки. Я спохватилась: нужно следить за своими эмоциями, а то я в последнее время веду себя неадекватно.

Я вошла во двор дома, окинула его пристальным взглядом. Где мой друг Васек? Обычно они с друзьями пьют в беседке. Но скандалов и разборок не устраивают, мусор после себя всегда убирают. Поэтому жильцы на них не ворчат.

Васьки в беседке не было, как, впрочем, и других его дружбанов. Ну да, понятное дело. Осень в этом году дождливая, на улице холодно. Наверняка бомжи нашли себе местечко поуютнее.

Я вошла в подъезд, вызвала лифт. Вошла в кабинку, не глядя, ткнула пальцем в привычную кнопку. Повернулась и застыла, разглядывая свое отражение в большом настенном зеркале.

Как там сказала Катька? «Цветешь и пахнешь»? А подруга права. Мне бы еще продумать свой имидж, и я стану хорошенькой. Надо что-то решать с волосами. Мама не разрешала мне стричься с первого курса училища. За прошедшие двенадцать лет грива отросла почти до пояса. Красивая грива, ничего не скажешь, но ухаживать за ней – сплошное мучение. Может, постричься покороче?