Смерть в осколках вазы мэбен - Виктория Платова Страница 44

На этот раз я решила обойтись без телефона. Мне необходимобыло встретиться с художником и поговорить напрямую. Ваза упорно не давала мнепокоя, хотя Герт неоднократно советовал не лезть, и сам художник достаточнорезко высказывался по этому поводу.

И если уж на то пошло, то пускай он сам даст мне объяснения.Я ведь собственными глазами видела вазу мэбен в квартире Герта, а банкиру и егомодели он отказался продать такую же. Блажь, видите ли, на него накатила! Воттолько с чего это?

По телефону, что дал мне Карчинский, удалось выяснить адресего мастерской. Н-да… Тащиться придется почти через весь город, но тут ужничего не поделаешь. И, быстренько собравшись, я решила отправиться туда с утрапораньше. Если начну откладывать, то могу и до вечера не добраться.

Утренние вояжи весьма бодрят, особенно, если приходитсядержаться в плотном потоке машин, когда толпы спешащих на работу и учебупешеходов так и норовят, невзирая на красный подмаргивающий глаз светофора,ринуться под колеса машины. Я руку себе отбила, нажимая на клаксон, вспомнилапочти весь матерный лексикон Семена Гузько, сдобренный моими слабымипознаниями, помянула и всех святых, и черта со всеми его родственниками вплотьдо десятого колена, но все-таки смогла, хотя и с большим трудом, выбраться напроспект Мира и вздохнуть с облегчением. Теперь до мастерской Карчинскогоосталось совсем немного.

Нужно только свернуть у шикарного, недавно отгроханногоунивермага «Пегас» с крылатой бронзовой лошадью в натуральную величину надцентральным входом. На открытие «Пегаса» несколько месяцев назад съехался весьпитерский бомонд.

Но роскошный универмаг меня не интересует, осталось свернутьтолько в этот проулочек, а там уже и мастерская Карчинского. Припарковавшись, ямедленно пошла вдоль двухэтажек, отыскивая нужный номер. Это здесь. Но я врастерянности остановилась. Закопченная стена, треснувшие стекла на второмэтаже. Все правильно, мне сюда, но здесь, похоже, ночью был пожар.

Я остановилась возле двух судачивших женщин. Одна оживленнодоказывала что-то другой. Я прислушалась. Женщины покосились на меня, норазговор не прервали.

— Вот я и говорю, — доказывала невысокая, остроносенькая,в желтом шерстяном платке и телогрейке, — аккурат в четыре часа всезаполыхало. Я еще не спала, потому что мой змей только в три заявился, алкашпроклятый. И пока я с ним проваландалась, да пока все убрала, что он нагадил,да пока простирнула кой-чего, час и пробежал. Только я спать собралась, к окнууже подошла занавески закрыть, смотрю, в соседнем доме горит вроде. Яподхватилась и к соседке. Пока разбудила их, пока объяснила, пока машинаприехала, а тут уже полыхает. Насилу погасили.

— И многие пострадали? — спросила ее тучнаясобеседница в сиреневом длинном плаще.

— Да пострадавший-то всего один, — продолжалашустрая остроносая бабенка, — художник какой-то или скульптор. У неготуточки мастерская, так вот там все и погорело.

— Надо же! И чего теперь будет-то? — Обе женщиныпосмотрели на пострадавший дом.

— А не знаю, чего будет. Милиция приезжала, всехспрашивали, не видел ли кто чего подозрительного? Не приходил ли ктонезнакомый? — Она повернулась и подозрительно посмотрела на меня:

— А вы, женщина, кого ищете?

— А меня на место происшествия направили, —соврала я. — Я журналистка газеты «Вечерние новости». К нам поступилсигнал, и мы обязаны отреагировать на происшедшее.

— Писать, что ли, про нас станете? — остроносаяподалась ко мне. — Знаем мы вас, писак.

— Наша газета всегда давала только правдивуюинформацию, — спокойно ответила я. — Это. милиция всегда правду отпростого народа скрывает, а мы, наоборот, только факты представляем.

— Факты. — Женщина поправила платок. — У меняэтих фактов целая куча. А записывать будете?

— А как же. — Привычным движением я извлеклапотрепанный блокнотик и авторучку. — Прежде всего представьтесь. Назовитефамилию, имя, отчество, — изложила я строгим сухим тоном.

— Мое фамилие будет…

Через полчаса, выслушав рассказ дворничихи Семеновны, янаконец-то смогла приблизиться к мастерской Карчинского.

— Нужно поближе осмотреть место происшествия, —объяснила я бабам, — деваться некуда, задание есть задание.

— Оно, конечно, — согласились сердобольныеженщины, — когда посылают, то хочешь не хочешь, а идти надо.

Ничего не ответив на столь двусмысленное заявление, япрямиком направилась к обгоревшему зданию. Запах гари еще весьма ощущался.Пожалуй, даже без света или с закрытыми глазами я правильно вышла бы кмастерской Карчинского.

А вот и он сам. Минувшая ночь не прошла для него даром. Подглазами набухшие мешки, резко прорезались носогубные складки. Весь какой-топомятый, небритый, он тем не менее о чем-то властно распоряжался по телефону. Икуда только девалась бархатистость его голоса? Сплошной звенящий металл.

Я решила не вмешиваться и постоять в сторонке, чтобы немешать хмурым помощникам разбирать и упаковывать картины и керамику. Но, глядяна закопченные стены, по которым хорошо погуляло пламя, на разор, что произошелв мастерской, подумала, что здесь, вероятно, мало что уцелело.