И возьми мою боль - Чингиз Абдуллаев Страница 42

— Что случилось, Сыроежкин? — недовольно спросил он. — Опятьиз-за какой-нибудь мелочевки звонишь. Вечно ты суетишься. И серьезных людейотвлекаешь отдела. Если тебе нужно что-нибудь, позвони своему старому знакомомуНауму. Он ведь был, кажется, другом вашей семьи. А меня не беспокой попустякам.

— Есть очень важное дело, — торопливо сказал Сыроежкин.

— Знаю я твое важное дело. Какая-нибудь дрянная вещица насто долларов.

Когда ты станешь наконец серьезным человеком? — беззлобнопроговорил Мироненко.

— И дела ты делаешь свои все как-то глупо, неаккуратно. Ты,говорят, вчера по городу бегал, деньги искал. Или решил у меня их занять?

— Нет, — торопливо сказал Сыроежкин. — Есть вещь. Крупнаявещь. Очень крупная. Мне нужны деньги.

— Какая вещь? — уточнил Мироненко.

— Часы. Золотые часы.

— Какой фирмы?

— «Картье». Очень хорошая вещь. Несколько секундпродолжалось молчание.

Сыроежкин все еще не понимал, какая опасность нависла надним.

— И сколько ты хочешь? — наконец спросил Мироненко.

— Они стоят двадцать тысяч, — сглотнул слюну Сыроежкин, — яотдам их вам за пятнадцать.

— Где часы? — спросил Мироненко. Леша даже не удивился, чтотот не стал торговаться, а сразу спросил про часы.

— У меня, — торопливо сказал он, — я могу привезти показать.

— А кто владелец?

— Часы чистые, — заволновался Сыроежкин, — на них ничегонет. Я поэтому и прошу такую сумму. Я знаю порядок. Если бы я сомневался, тобольше половины никогда бы не попросил.

— Они действительно у тебя, или ты блефуешь?

— Они у меня в руках, — обиделся Сыроежкин.

— И тебе их передал владелец?

— Да, конечно.

— И ты можешь сказать, кто это был?

— Девушка, — торопливо сказал Сыроежкин, — это ее часы. Отецподарил на день рожденья. Ей нужны деньги.

Снова молчание, длившееся несколько секунд, и наконецМироненко произнес:

— Привози часы, Сыроежкин, я тебя жду.

— Когда? — обрадовался Леща.

— Прямо сейчас. И как можно быстрее, у меня мало времени.Если часы настоящие, то я за них дам тебе и настоящую цену.

— Настоящие, еще какие настоящие, — радостно завопилСыроежкин. — Их классный специалист смотрел. Сказал, что настоящие.

— Приезжай, — закончил Мироненко, и Сыроежкин, положивтрубку, начал быстро собираться.

Уже выходя из дома, он подумал, что нужно было бы взять с собойдля страховки Витю. Но тут же нервно вспомнил, как вчера решил подстраховатьсяи не отдал девушке сто долларов, которые она просила. Сегодня он будет умнее.

Григорий Мироненко человек известный, он не будет кидатьего.

Сыроежкин поймал такси и поехал к Мироненко домой. Тот жил вобычной пятиэтажке, на краю города, объединив три квартиры в одну. Емунравилось это тихое место, и он никуда не собирался переезжать отсюда. Особенноему нравилось то обстоятельство, что его квартиры имели выходы в разные подъезды.

Леша, поглаживая в кармане пиджака коробочку с часами, легковзбежал на третий этаж. Для такого случая он даже взял свою лучшую коробочку,обтянутую дорогим бархатом. Позвонил в дверь. Она открылась сразу. На порогестояла служанка Мироненко. Она посторонилась, пропуская гостя в дом. Лешабыстро прошел в гостиную. За столом его уже ждал хозяин дома. Он был одет вдлинную вышитую рубаху, в таких он обычно любил щеголять дома. Рубаха вместе сширокими брюками придавала Мироненко облик провинциального художника,дополняемый длинными волосами, в основном росшими с затылка и с висков.Мироненко был лысоват. Рядом с ним сидел какой-то незнакомый мужчина маленькогороста. У него был только левый глаз, и едва Сыроежкин вошел в комнату, как онна него уставился этим глазом.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался Сыроежкин. Увидеводноглазого, он обрадовался, но не стал обнаруживать своей радости. Он не могне узнать в этом человеке знаменитого на всю Москву Фильку Кривого,перекупщика, про которого по столице ходили легенды. Значит, Мироненко готовдать серьезную цену, радостно подумал Сыроежкин, усаживаясь за стол.

— Здравствуй, — несколько иронично сказал Мироненко, — ты, ядумаю, слышал про нашего гостя, — показал он на Филиппа.

Сыроежкин кивнул. Кто в Москве не знал этого человека. Онвсе еще не понимал, как глупо попался.

— Это Леша Сыроежкин, — представил своего гостя Мироненко. —Человек жадный и глупый, но имеет задатки постепенно превратиться в настоящуюсволочь.

— Ну зачем вы так? — обиделся Сыроежкин. — Я к вам с отбытойдушой…

— Нужна мне твоя душа, — прохрипел Мироненко, — показывай,что принес.

Здесь все свои.

Сыроежкин достал коробочку. Положил на стол, открыл,показывая часы.

И скромно усмехнулся. Пусть попробует не дать деньги,радостно подумал он.

Мироненко взглянул на сидевшего рядом Филиппа. Потомпротянул руку, взял часы, поднес к глазам.

— Они? — глухо спросил Филипп.

— Они, — усмехнулся Мироненко, — настоящие, золотые. Лешапочувствовал легкое волнение. Откуда они знают про эти часы? Может, девушка емуврала, может, они действительно краденые? Филипп тоже взял часы, посмотрел наних своим единственным глазом, потом положил на стол. И вдруг спросил:

— А девушка где?

Наступило секундное замешательство. Леша даже оглянулся,словно ища того, кто мог подсказать эту мысль Филиппу. И шепотом спросил:

— Какая девушка?

— Та самая, — блеснул единственным глазом Филипп, — укоторой ты часы взял.

— Я не брал, — он все еще пытался сохранить свои позиции, непонимая, что уже проиграл.

— Где девушка, паскуда, — ласково спросил Филипп, — я тебяпо-хорошему спрашиваю. Куда девочку дел?

— Я… не… знаю, — испуганно сказал Сыроежкин, понявший вдруг,что дело совсем не в часах.

— Где девушка? — встрял в их разговор Мироненко. — Ты, Леша,лучше в эти игры не играй. Глупый ты еще и зеленый. Получишь деньги за то, чтонам помог. Не пятнадцать кусков, но получишь. Это не твои часики, Леша, иникогда твоими не станут. Ты их у девочки взял. А девочка — дочь оченьуважаемого человека. И ее родные могут обидеться, если узнают, как ты по Москвебегаешь, пытаясь продать вещь их родственницы. Очень сильно обидятся. — Я незнаю, — торопливо залепетал Сыроежкин, — я ничего не знаю.