Сон с четверга на пятницу - Антон Грановский Страница 4

— Когда точно ее выпишут? — спросила Светлана.

— Через пару дней. — Доктор поправил пальцем золотые очки. — Я как раз хотел с вами об этом поговорить. Видите ли, первое время Насте будет очень трудно одной. Нужно, чтобы рядом с ней постоянно находился близкий человек. Насколько я понял, отца у Насти нет, а с матерью они в ссоре?

— Да. Поссорились, когда Настя вышла замуж за Лешку. Он очень не нравился Ирине Тимофеевне. Она считала, что Настя заслуживает лучшей доли. Она была бы удовлетворена, если бы Настя вышла замуж за банкира или богатого бизнесмена. А Лешка был всего лишь врачом-педиатром. Это потом он занялся фармацевтикой и открыл собственную фирму.

— Но Настя даже после этого не помирилась с матерью?

— Мать была уверена, что Алексей неудачник и что он обязательно прогорит. У них с Алешей была… как это по-умному?.. идиосинкразия. Они не могли друг друга терпеть — буквально, на физиологическом уровне. Он считал ее мещанкой и занудой, она его — отребьем с улицы.

— Значит, на поддержку матери мы рассчитывать не можем.

— Я могу поговорить с ней.

Макарский покачал головой:

— Не стоит этого делать. Алексея нет, но между ними стоит его «тень». Настя отлично помнит, как Ирина Тимофеевна ненавидела ее мужа. Она уверена, что на подсознательном уровне мать желала ему смерти, а значит — она косвенно виновата в том, что с ним произошло.

— Да, понимаю, — согласилась Светлана. — Я могла бы пожить у Насти пару недель. Моя дочь сейчас в Англии, а муж… думаю, он не будет против.

— Хорошая идея, — одобрил доктор. — Но вы уверены, что ваш муж не станет возражать?

Светлана хмыкнула.

— Мой муж работает по двадцать часов в сутки. И, кроме своего офиса, ему в этой жизни ничего не нужно.

— Что ж, тогда вам осталось уговорить Настю.

* * *

Больничная палата больше походила на обычную комнату. На окнах не жалюзи, а уютные кремовые шторы, рядом с кроватью — этажерка, заваленная журналами и детективными романами. На прикроватной тумбочке стоял раскрытый ноутбук, а на подоконнике тихо и мерно тикали старые часы, которые доктор принес в палату по просьбе Насти. Она решила, что тиканье часов действует на нее успокаивающе и напоминает о детстве, когда все было хорошо, никого не нужно было хоронить и ни о чем не нужно заботиться.

Света присела на неудобный белый стул, взглянула на подругу, лежащую на кровати, и участливо спросила:

— Настена, как ты?

— Нормально, — последовал ответ.

— Слушай, врач сказал, что тебя через два дня выпишут. Что, если я немного поживу у тебя?

Настя чуть прищурила темно-синие глаза и сухо ответила:

— Я не нуждаюсь в опеке. — Но тут же опомнилась и добавила смягчившимся голосом: — Прости. Я просто хотела сказать, что справлюсь одна.

Светлана белозубо улыбнулась:

— Конечно, справишься! Но мне будет спокойнее, если я буду рядом с тобой. Я твоя подруга и люблю тебя.

Настя немного помолчала, затем сказала:

— Свет, я пока не готова сказать «да». Но я подумаю над твоим предложением. Правда — подумаю. Ты ведь не обижаешься?

— Нет, конечно. Для меня главное, чтобы с тобой все было в порядке.

— Я уже в порядке.

Настя протянула подруге исхудавшую руку. Та крепко и ободряюще стиснула ее в своих полных пальцах.