Дело о дневнике загорающей - Эрл Стенли Гарднер Страница 4

– Исключено! – Арлен Дюваль замотала головой.

– Но почему?

– Пакет доставили нераспечатанным – печати отца и инспекторабыли в целости и сохранности. Адрес банка, куда направлялись деньги, былнаписан рукой отца и количество содержащейся внутри наличности – прописью –тоже его почерком.

– Сколько людей ездит в фургоне?

– Только один человек. Этот броневичок на самом-то деле –крепкий орешек. Специально сработан для межбанковских перевозок. Водительуведомляет банк, когда он готов забрать партию денег, к его приезду в банкенаготове уже двое вооруженных до зубов охранников, он паркует фургон у заднегохода, в специально отведенном для этого месте, охранники тем временем смотрят,чтобы все вокруг было чисто, и, если поблизости нет ни подозрительныхличностей, ни незнакомых автомобилей, они открывают дверь банка.

– А потом?

– Потом работник банка выносит пакет с деньгами и кладет егов запираемое отделение внутри фургона.

– Значит, не водитель кладет туда деньги?

– Ни в коем случае. Водитель и рядом-то с деньгами не стоит.Его дело – крутить баранку. С деньгами обращается только работник банка.

– В вашем конкретном случае – кто переносил наличные и клалих в фургон?

– В том-то и дело, что папа.

– Он положил их в это специальное отделение и…

– Запер его. Водитель забрался в фургон и изнутризаблокировал все двери. Понимаете, там же броня, стекла пуленепробиваемые, вобщем, надежно. Ну и поехал себе. А время прибытия фургона, ориентировочное,конечно, было передано в тот банк по телефону.

– Хорошо. А как получают такие суммы денег? Кто их тампринимает и обрабатывает?

– Когда фургон уже подъехал к тому отделению банка, водительпаркуется в специальном месте и ждет, пока дверь банка не откроется и оттуда невыйдут и не встанут на тротуаре два вооруженных охранника. Только после этоговодитель отпирает дверь, выходит представитель отделения банка и отпирает тотсейф внутри фургона, где лежат наличные. Отпирает своим собственным ключом. Онзабирает пакет с деньгами и несет его в банк.

– А есть ли ключ у водителя к этому сейфу? – поинтересовалсяМейсон.

Девушка отрицательно покачала головой:

– И поверьте мне, это очень сложный замок. Без ключа егоникак не открыть.

Мейсон на мгновение задумался.

– Похоже, что представитель того отделения банка, кудаперевозились деньги, имел точно такую же возможность подменить содержимоепакета, как и ваш отец. Ведь заглянул-то он в пакет только после того, какпечати были сломаны…

– Да, но печати были целы, когда он его получил. И крометого… в этом деле есть еще кое-что.

– Что же?

– О’кей. – Арлен Дюваль поправила волосы. – Сейчас яперехожу к самому трудному…

– Я так и думал, – как бы подбадривая ее, сказал Мейсон. – Яслушаю.

– Некоторые из украденных банкнотов обнаружились потом наруках у папы.

– Даже так? И как же это впоследствии выяснилось?

– Благодаря чистой случайности. Так получилось, что одногоиз банковских служащих попытались шантажировать, но тот оказался не дураком иобратился в полицию. Просили пять тысяч долларов. Так вот: полицейскиепроинструктировали этого беднягу откупиться наличными, тут же в банкеподготовили пачку денег, а все их номера, естественно, записали.

Дальше тоже интересно. Шантажисты почему-то передумали.Наверное, узнали как-то про полицию. Короче, за деньгами никто так и не явился,а служащий, ставший жертвой шантажа, протаскав их с собой почти неделю, в концеконцов захотел от такой суммы избавиться и решил сдать деньги на хранение вбанк.

А сдавать их он пришел как раз в тот момент, когда готовилсяпакет для отделения банка в Санта-Ане. Кассир принял эти пять тысяч долларов,пересчитал и тут же передал бухгалтеру, оформляющему операцию по перевозкеналичности. Вот таким образом эти злосчастные пять тысяч оказались в пакете.

Знали об этом, по всей видимости, только кассир и бухгалтер.А когда стало известно, что денежки умыкнули, кассир немедленно доложилполиции, а те поступили очень умно и никакого шума вокруг пропажи поднимать нестали. Вместо этого они посадили в каждом отделении банка своего человека. Всембыло сказано, что похитили ребенка, требуют выкуп, газеты к тому времени ещеничего не пронюхали, но номера-то этих банкнотов были известны, и проверялибуквально каждую поступающую от клиентов двадцатку. Адская работенка, но онимолодцы – исправно передавали все номера одному человеку из ФБР. Номераукраденных банкнотов знал только он один.

И вот наконец объявились первые двадцать долларов. Этойбумажкой расплатились на автозаправочной станции. Полиция сразу туда – ктопринес и так далее. Но хозяина и трясти не надо было – вспомнил тотчас же.Этими деньгами с ним расплатился мой отец за замену какой-то трубки. Хозяинзаправки так хорошо его запомнил, потому что у банкнота один верхний уголок былоторван.

– А дальше что? – спросил Мейсон.

– Они пришли к нему домой. Папа и не думал ничего скрывать.Сказал, что да, конечно, он купил эту трубку. А полицейские тут же заявили, чтобумажка-то из краденых. Папа тогда возмутился и сказал, что эти деньги лежат унего в кошельке уже по крайней мере неделю – вот тут ему и крышка.

Мейсон прищурился. Он внимательно следил за выражением лицаАрлен Дюваль.

– То есть дело было кончено, не успев начаться?

– Вот именно. У присяжных даже вопросов не возникло.

– А вы по-прежнему верите в невиновность отца?

– Но я убеждена, я знаю, что он невиновен.

– У вас есть еще что-то рассказать?

– Ну, пожалуй, то, что всякий и каждый сейчас думает, будтогде-то лежит закопанным целое состояние. И ведь что они только неперепробовали! Выдвинули обвинение сразу по нескольким различным пунктам,каждый из которых сам по себе достаточен для возбуждения дела. Вынеслинесколько последовательных приговоров.

Теперь те, кто отвечает за досрочное освобождение,подшучивают над папой и говорят: вы, мол, мистер Дюваль, пожалели б себя исказали б нам, где денежки-то спрятаны. Глядишь, мы б их выкопали да и отпустилиб вас досрочно за хорошее поведение. А можно б и статью пересмотреть с учетомотсидки и чистосердечного признания. Но только не думайте, что от этих денегвам польза будет, не признаетесь – так продержим здесь до тех пор, когда уженикакие миллионы не в радость будут!..

– Да-а, – протянул Мейсон, – эти штуки я знаю.