Ночной мороз - Кнут Фалдбаккен Страница 4

— Он так и сказал. — Она сняла форменный пиджак. Странно, но ему почему-то казалось, что этот пиджак ей идет. Он вообще считал, что ей идет практически любая одежда. — А ты хорошо их знал?

По пути к спальне она подошла к дивану, где он уже обосновался в своем любимом углу, и взъерошила ему волосы на затылке.

Она знала, что это ему нравится.

— Ну, что значит знакомы. Хамар — маленький город. Тут большинство знает что-то друг о дружке.

— Отвратительно, когда жизнь обрывается вот так, — сказала она рассеянно, — ужасно жаль их… — Голос ее звучал равнодушно. В тот момент ему показалось, что слишком равнодушно. Но он рад был, что расспросы этим и ограничились, хотел взять ее за руку, просто из благодарности, но не успел: она уже ушла в спальню.

— Выяснили что-нибудь интересное? — спросил он, глядя на ее спину. Он постарался, чтобы вопрос звучал легко и непринужденно.

— Трудно сказать… — Зайдя в спальню, она прикрыла за собой дверь, и ее голос умолк. Ему захотелось встать и пойти за ней. Но он продолжал сидеть.

— Но?.. — спросил он, когда она спустя несколько минут появилась с полотенцем на голове, закутанная в его махровый халат, ее подарок ему. Она не проводила много времени в ванной комнате — и это, подобно многому другому, лишало их совместную жизнь дополнительных проблем.

— Что «но»?

— Трудно сказать, есть ли в этом деле какая-то, не знаю, загвоздка — ты это хотела сказать?

— Завтра будет совещание, я, пожалуй, после него точно скажу. Ты же видел весь этот ужас. Трульсен хочет показать, что расследование целиком в его власти. Если тут можно что-нибудь найти, то — будь уверен — поиском займется Песик Снупи. Он, и никто иной. Ему именно этого хочется.

Он решил не отступать.

— Но, мне все равно кажется, что это несчастным случай, а разве нет? — Присев на диван, она прижалась к нему. — Она свалилась с лестницы и насмерть разбилась, а он не смог вынести этого и застрелился.

— Согласен, — сказал он, сделав вид, будто не замечает пренебрежения, сквозившего в ее голосе.

— Очень сложно определить время смерти, даже примерно. Они могли пролежать там много дней.

— Ну, сейчас патологоанатомы могут многое.

— Да, но на это уйдет время.

— Неужели это действительно так важно?

— Скорее, просто формальность. Это нужно для отчета. И для ближайших родственников.

— Ах да, еще же родственники.

— Что ты имеешь в виду?

— Я разве как-то особенно это сказал?

— Мне так показалось.

— Ну, извини.

— Ты же знаком с их семьей.

— Не то чтобы знаком. Я знаю, что у них двое детей, сын и дочь. Дочь на несколько лет моложе, я о ней ничего не знаю. Сын… по-моему, он учился за границей и там остался.

— Ты его знал?

— Мы пару лет вместе проучились в школе, — ответил Валманн, чувствуя себя учеником, который пытается угадать правильный ответ, — в Кафедральной школе, здесь, в Хамаре. Там мы с ним и познакомились. Он был со странностями.

Она зевнула и потянулась.

— Пошли спать?

— Ты ложись, я скоро приду. — Он похлопал по лежавшей на коленях книге.

Протянув руку, она взяла книгу и взглянула на название.

— «Теория патологоанатомического вскрытия трупа»?

— Никогда не поздно выучить что-нибудь новенькое, — он вымученно улыбнулся, — у меня же еще то дело с замерзшим трупом.

— Ну, если ты хочешь остаток вечера провести вместе с гниющими трупами, не буду тебе мешать, — сказала она, поцеловала его нежно и продолжительно за ухом и встала. Обычно после такого он тоже поднимался.

Но сейчас остался сидеть.