Поцелуй смерти [= Предел дозволенного; Заговор смерти ] - Нора Робертс Страница 4

– Изящно сработано, – заметил эксперт.

– Значит, у убийцы есть опыт?

– Безусловно. – Надев очки с увеличительными стек­лами, Моррис устремил взгляд на рану. – Едва ли это его первая операция. К тому же он пользовался первокласс­ными инструментами. Никаких самодельных скальпелей и неуклюжих распорок для ребер. Наш убийца, можно сказать, чудо-хирург. Черт меня побери, если я не завидую его рукам.

– Служители некоторых культов используют опреде­ленные части тела для своих церемоний, – задумчиво промолвила Ева. – Но они обычно увечат свои жертвы. И им нравятся пышные ритуалы с обилием публики. Здесь нет ничего подобного.

– Да, это скорее похоже на медицинскую, чем на ре­лигиозную процедуру.

– Пожалуй. – Слова Морриса подтверждали ее мысли. – А мог убийца действовать в одиночку?

– Сомневаюсь. – Моррис втянул нижнюю губу. – Чтобы безупречно провести подобную операцию в таких трудных условиях, он нуждался в очень опытном ассис­тенте.

– У вас есть какие-нибудь предположения, зачем по­надобилось сердце этого старика, если не для отправления какого-то сатанистского культа?

– Никаких, – весело отозвался Моррис и махнул рукой, подавая ей знак отойти назад. Когда они выбра­лись наружу, он глубоко вздохнул. – Удивляюсь, что ста­рик не помер от удушья в этом зловонии. Впрочем, судя по визуальному обследованию, его сердце продержалось бы недолго. Вы уже собрали отпечатки и другие материа­лы для идентификации?

– Все запечатано и готово для отправки в лаборато­рию.

– Тогда мы забираем труп.

Ева кивнула.

– Вас обуяло такое любопытство, что вы готовы при­соединить его к вашей коллекции мертвецов?

– Вообще-то да. – Он улыбнулся и подал знак подчиненным. – Зря вы не надели перчатки, Даллас. Здесь чер­товски холодно.

Ева только усмехнулась, хотя отдала бы сейчас месяч­ную зарплату за чашку горячего кофе, и, отойдя от Мор­риса, двинулась навстречу Бауэрс и Трухарту.

Бауэрс стиснула зубы. Она замерзла, проголодалась и была вне себя от злобы, прислушиваясь к дружеской бесе­де Евы с главным медицинским экспертом. «Наверняка она с ним трахается», – думала Бауэрс. Она хорошо знала женщин типа Евы Даллас. Такие продвигаются по служеб­ной лестнице лишь потому, что умеют вовремя раздвинуть ноги. Ей-то самой никогда не дождаться повышения – только по той причине, что она отказывается это делать.

Сердце Бауэрс бешено заколотилась, а кровь застучала в висках. Ничего, когда-нибудь она своего добьется! А эта шлюха, эта сука… Ругательства отзывались эхом у нее в голове, едва не срываясь с языка. Но она сдержалась, на­помнив себе о субординации.

Ненависть, которую Ева читала в светлых глазах Бауэрс, озадачивала ее. Она казалась слишком яростной, чтобы явиться результатом всего лишь заслуженного нагоняя от старшего по званию. Еве вдруг захотелось положить руку на кобуру, приготовившись к нападению, но вместо этого она приподняла брови и сказала:

– Докладывайте, полицейский.

– Никто ничего не видел и ничего не знает, – фырк­нула Бауэрс. – С этими людьми всегда так. Забиваются в свои норы…

Хотя Ева смотрела на Бауэрс, она заметила краем глаза, что Трухарт как-то беспокойно шевельнулся. Пови­нуясь инстинкту, она сунула руку в карман и извлекла не­сколько кредиток.

– Принесите мне кофе, полицейский Бауэрс.

Ненависть во взгляде так быстро сменилась выраже­нием оскорбленного самолюбия, что Ева с трудом удержа­лась от усмешки.

– Принести вам кофе?

– Совершенно верно. Я хочу кофе. – Она сунула кредитки в руку Бауэрс. – И моя помощница тоже. Вы знаете местность. Сходите в ближайшую забегаловку и принеси­те кофе.

– Трухарт ниже меня по званию!

– Скажите, Пибоди, разве я обращалась к Трухар­ту? – любезно осведомилась Ева.

– Нет, лейтенант, к полицейскому Бауэрс. – Так как Пибоди тоже не нравилось выражение лица Бауэрс, она улыбнулась. – Я пью кофе со сливками и сахаром, а лей­тенант – черный. Кажется, в соседнем квартале есть паб. Это не займет у вас много времени.

Постояв еще несколько секунд, Бауэрс повернулась на каблуках и зашагала прочь, пробормотав «сука». Слово до­статочно четко прозвучало в холодном воздухе.

– Черт возьми, Пибоди, Бауэрс назвала тебя сукой.

– Думаю, она имела в виду вас, сэр.

– Вот как? – Усмешка Евы выглядела весьма свире­пой. – Возможно, ты права. Выкладывайте, Трухарт.

– Сэр? – Его и без того бледное лицо побелело еще сильнее.

– Что вы думаете обо всем этом? Что вам известно?

– Я не…

Трухарт нервно оглянулся на удаляющуюся Бауэрс, и Ева поспешила встать между ними. Ее взгляд был холод­ным и властным.

– Забудьте о ней. Сейчас вы имеете дело со мной. До­кладывайте о результатах ваших поисков.

– Я… – Его кадык подскочил вверх. – Никто из оп­рошенных не признается, что видел нечто подозрительное, или заметил, как кто-нибудь входил в жилище жертвы или выходил оттуда в интересующее нас время.

– Ну?

– Я собирался рассказать Бауэрс, – быстро продол­жал Трухарт, – но она меня сразу оборвала…

– Расскажите мне, – предложила Ева.

– Это насчет Позумента. Его логово всегда находи­лось на этой стороне улицы, рядом с жилищем Снукса. Правда, я дежурю только пару месяцев, но…

– Вы вчера патрулировали этот район?

– Да, сэр.

– И убежище Позумента было рядом с этой лачугой?

– Да, сэр, как всегда. А сейчас он перенес его на дру­гую сторону, в конец прохода.

– Вы расспрашивали его?

– Нет, сэр. Мы не смогли его растолкать, а Бауэрс сказала, что с ним не стоит возиться, так как он мертвецки пьян.

Ева внимательно рассматривала молодого полицей­ского. Щеки Трухарта слегка порозовели от ветра и от волнения. Еве нравился острый взгляд его ясных глаз.

– Когда вы окончили академию, Трухарт?

– Три месяца назад, сэр.

– Тогда вам простительно, что вы не умеете распо­знать тупицу в полицейской униформе. – Ева склонила голову набок и усмехнулась. – Но я чувствую, что вы скоро этому научитесь… Вот что, вызовите фургон и до­ставьте вашего приятеля Позумента в управление. Я хочу побеседовать с ним, когда он протрезвеет. Он вас знает?

– Да, сэр.

– Тогда побудьте с ним и приведите его ко мне, когда он сможет членораздельно изъясняться. Я хочу, чтобы вы присутствовали при разговоре.

– Вы хотите, чтобы я… – Глаза Трухарта расшири­лись и заблестели. – Но я приписан к «трупо…». Бауэрс – мой инструктор…

– И вам это нравится?