Крутая парочка - Тэми Хоуг Страница 34

На столе лежала “Миннеаполис стар трибьюн”, открытая на развороте, который большинство читателей пропускало, спеша добраться до новостей спорта. Заметка, заинтересовавшая Аманду, находилась в самом низу и была длиной в дюйм. “Смерть признана несчастным случаем”. Не было даже фотографии.

“Какой стыд! — думала она. — Он был таким красивым. Но большинство жителей города знают о нем лишь по этим нескольким строчкам, которые тут же забудут”.

— Я не забуду тебя, Энди, — прошептала Аманда. — Как я могу забыть? Ведь это я тебя убила…

Она стиснула в руке значок, и острые грани впились ей в ладонь.

* * *

Темнота все еще окутывала Миннеаполис, когда Аманда Сейвард прибыла в здание муниципалитета. Большинство огней, которые горели в окнах, выходящих на улицу, не выключались со вчерашнего вечера. В этот час никто сюда не входил, поэтому Аманде ничего не стоило незаметно проскользнуть в свой кабинет. Чем дольше ее не будут видеть, тем лучше. Хотя во второй половине дня все равно придется идти на похороны, но она, выходя, наденет темные очки.

Впрочем, даже сейчас, не имея почти никаких шансов с кем-нибудь столкнуться, очки она не сняла, а чтобы скрыть ночные повреждения, голову повязала широким черным шарфом из бархата, который обвивался вокруг шеи, эффектно опускаясь на плечи, хотя ее целью был не театральный эффект, а маскировка.

Каблуки гулко стучали по старому полу, и каждый шаг отзывался эхом в пустом холле. Расстояние до комнаты 126 казалось невыносимо длинным. Рука, сжимающая ключи, вспотела под перчаткой. Ночной эпизод не прошел бесследно: иногда у нее начинались тошнота и головокружение, подгибались колени, а повернуть голову вправо было невозможно.

Аманда вставила ключ в замочную скважину и огляделась, чувствуя покалывание в затылке. Но коридор был пуст. Пройдя через приемную и не зажигая свет, она направилась в свой кабинет.

Теперь она была в безопасности — на час или два. Аманда повесила пальто и шарф на вешалку возле двери, обошла вокруг стола, сняла очки и посмотрелась в зеркальце в пудренице, словно надеясь, что со времени ее ухода из дому произошло чудо.

Синяк вокруг правого глаза ярко пламенел, поблескивая от геля с антибиотиком. Макияжем его не скрыть, а повязку на такое место наложить невозможно. Участок непосредственно под глазом распух и посинел.

— Ничего себе, фонарь!

Услышав голос, Сейвард вздрогнула. Она хотела повернуться спиной, но поняла, что уже поздно. Ее душили гнев и стыд. Схватив очки, она быстро надела их.

Ковач стоял в дверях кабинета, походя на персонажа романа Реймонда Чандлера: длинное пальто с поднятым воротником, руки в карманах, старая шляпа, сдвинутая на лоб.

— Очевидно, удар в лицо — заурядное событие для сотрудника БВД.

— Если вы хотите повидать меня, сержант, договоритесь о встрече с секретарем, — ледяным тоном отозвалась Аманда.

— Я вас уже повидал.

Что-то в голосе Ковача заставило ее почувствовать себя уязвимой. Казалось, он видел нечто большее, чем физические свидетельства того, что с ней произошло.

— Вы обращались к врачу? — спросил Ковач, шагнув ближе, положив шляпу на стол и проведя рукой по коротким волосам. — Выглядит скверно.

— Со мной все в порядке. — Подойдя к дальнему концу стола, Аманда спрятала сумочку в ящик и оперлась рукой на крышку, так как снова почувствовала головокружение.

— Могу я взглянуть на парня, который это сделал?

— Никакого парня не было. Я упала.

— С третьего этажа?

— Это не ваше дело.

— Мое, если вас кто-то разукрасил.

Ковач постарался, чтобы в его голосе не было никаких личных эмоций. В конце концов, это работа, за которую ему платят.

— Повторяю: я упала.

Аманда видела, что он ей не верит. Она уже выяснила, что Сэм Ковач — отличный коп с многолетним опытом, которого нелегко провести. Хотя она не лгала, но правдой ее слова тоже назвать было трудно.

Аманда видела, как Ковач устремил взгляд на ее левую руку в поисках кольца. Очевидно, интересуется наличием мужа-буяна. Но единственное кольцо, которое она носила, было на правой руке — кольцо с изумрудом, десятилетиями передававшееся дочерям в семье ее матери.

— Поверьте, сержант, я последняя женщина, которая позволит мужчине поступить так со мной и остаться безнаказанным, — сказала Аманда.

Ковач набрал в легкие воздух, словно собираясь заговорить, но передумал.

— Вы ведь пришли не для того, чтобы справиться о моем самочувствии?

— Вчера я встретил Кэла Спрингера, — сказал Ковач. — Вы будете гордиться, узнав, что он все еще трясется из-за вашего расследования.

— Меня не интересует Кэл Спрингер. Я уже говорила вам, что дело Кертиса закрыто. В расследовании было допущена масса ошибок, но никакие заявления о нарушении правил ни к чему не приведут — во всяком случае, в суде.

— Некомпетентность — конек Кэла, но что касается нарушения правил… А как насчет Огдена? Я слышал, что он подбросил часы Кертиса в квартиру Верма.

— Вы можете это доказать?

— Я — нет, а вот Энди Фэллон… Между прочим, Огден был у него в доме, когда мы с моей напарницей прибыли туда во вторник.

— Энди ничего не смог доказать, и мы закрыли дело. — Аманда старалась не поддаваться очередному приступу головокружения. Боль стучала у нее в голове, как молоток. — Энди взялся за другое расследование.

“Не по своему выбору, а по твоему приказу”, — отметил про себя Ковач.

— Огден знал об этом?

— Да, знал. Кстати, а что он делал в доме Энди?

— Осматривал достопримечательности.

— Отвратительно!

— И к тому же глупо, но я не думаю, что у него ума палата.

— Вы расспрашивали его о причине присутствия на месте происшествия?

— Я не имею права никого расспрашивать, лейтенант, — напомнил ей Ковач. — Дело закрыто. Трагический несчастный случай. Надеюсь, вы не забыли?

— У меня хорошая память.

— Я решил, что Огден и его напарник откликнулись на вызов по радио. У меня не было причин полагать, что у него имеются другие мотивы. Глупый вопрос, но не было ли вражды между ним и Фэллоном? Огден не угрожал ему?

— Насколько я знаю, вражды не было. Возможно, обычная неприязнь.

— Вы в БВД, очевидно, привыкли, что вас все ненавидят.

— Вы, я думаю, тоже, сержант.

— Только не мои коллеги. Она пропустила это мимо ушей.

— Людям, совершающим дурные поступки, не нравится отвечать за их последствия. В этом отношении плохие копы хуже преступников. Им кажется, будто они могут спрятаться за значком, а когда выясняется, что это не так… Конечно, я могу проверить досье, но вряд ли я что-нибудь обнаружу. Ведь, несмотря на заключение медэксперта, мы оба в глубине души не сомневаемся, что Энди покончил с собой.