Без шума и пыли - Светлана Алешина

— Нет-нет, так не пойдет, — сказала молодая женщина в длинном черном платье.

Она повернулась к сцене спиной, взяла с обитого малиновым бархатом кресла цветастую шаль и набросила ее на плечи. У женщины были гладкий лоб, красивые глаза орехового цвета, точеный носик и небольшая родинка над верхней губой. Блестящие каштановые волосы были собраны в пучок. Нахмуренные брови и плотно сжатый рот придавали ее лицу жесткое и решительное выражение.

— Оксана, Лена, Света, — хлопнула она в ладоши, — еще раз все сначала! И не забывайте: вы на подиуме, а не на базаре. Голову ровнее, походка от бедра, взгляд должен быть спокойным и торжествующим: вы знаете, что прекрасны и глаза сотен человек устремлены на вас.

По сцене прошел нестройный шепот. Несколько высоких девушек в обтягивающих маечках и трико выстроились в ряд и приготовились к тренировочному дефиле.

— Сережа, давай, — скомандовала женщина в черном платье, посмотрев куда-то вправо, под самый потолок.

Парень, чья светлая кудлатая голова маячила в крохотном оконце в правом верхнем углу темного зала, едва заметно кивнул, и гулкую тишину помещения нарушила громкая ритмичная музыка.

— Света, Света, — гневно выкрикнула женщина в шали, — ну нельзя же так!

Она закусила от досады губы и раздраженно мотнула головой. Темная прядь выбилась из прически и упала на висок.

Коротко стриженная блондинка растерянно замерла посреди сцены, в то время как ее коллеги продолжали двигаться по подиуму. Музыка внезапно стихла, пятерка девушек в нерешительности остановилась.

— Марина Рудольфовна, — чуть не плача взмолилась блондинка, — вы же видите, мы стараемся…

— Нет, не вижу, — задыхаясь от возмущения, произнесла женщина в шали, — если бы старались, не шли бы как слонихи на водопой, а ступали бы как нимфы. Не забывайте, что мы будем представлять молодежную коллекцию «осень — зима». Никто не требует от вас, чтобы вы порхали как балерины, но нельзя же ходить по подиуму так, как вы ходите по улице! И ведь мы с вами уже не первый раз отрабатываем этот кусок, в чем же дело?

Глаза Марины Рудольфовны, перебегая с одной девушки на другую, метали молнии. Она села в кресло, закинула ногу на ногу и принялась нервно покачивать правой ногой.

— Максим, — резко обратилась она к сидящему в зале черноволосому парню с застывшим от напряжения бледным лицом, — дай мне сигарету и подумай, что нам делать с этими неповоротливыми клячами.

Она с ядовитым злорадством еще раз обвела глазами подиум и, не наклоняясь, прикурила от зажигалки поспешившего на зов Максима. Стоящие на подиуме девушки неодобрительно зашушукались между собой.

— Хватит болтать, — вскочила с кресла как ужаленная Марина Рудольфовна, — все — на исходную позицию! Вы здесь не бесплатно трудитесь, извольте выполнять мои распоряжения.

Девушки безмолвно повиновались.

— Ну, как тебе этот бордель? — выпустила струю дыма прямо в лицо Максиму Марина Рудольфовна.

— Не знаю, что сказал бы Лешка по этому поводу, — растерянно пожал плечами худощавый брюнет, — ему, конечно, виднее, да и тебе тоже, — поторопился он добавить, — а вот мне кажется, что не все так плохо.

— Мнение Лешки с некоторых пор меня не интересует, он тряпками занимается, а я — телами! Ему легче — сиди, изобретай. Он ни от кого, по сути, не зависит… Портные свое дело знают, тем более что ему повезло с мастерами. Многие вещи он сам делает, так что ему проще.

— Ну, это с какого бока посмотреть, — осмелился противоречить Марине Рудольфовне Максим, но, наткнувшись на ее свирепый взгляд, осекся и замолчал.

— Сергей! — Марина Рудольфовна подняла глаза к потолку.

Снова грянула музыка, и в такт ее стремительным аккордам по сцене пошли девушки. Марина Рудольфовна, изображая равнодушие, краем глаза наблюдала за их движениями.

— Бог ты мой, — сорвалась она, — ты посмотри, как эта тупица идет!

Реплика относилась все к той же коротко стриженной блондинке. Произнесенная довольно громко, она подействовала на последнюю как удар хлыста. Светлана застыла как соляной столп, а потом, закрыв лицо руками, зарыдала.

Максим озадаченно посмотрел на ухмылявшуюся Марину Рудольфовну.

— Эмоции свои прошу держать при себе. Сергей, останови пленку, у нас тут своя музыка!

Марина Рудольфовна открыто потешалась над бедной манекенщицей. Девушки таращили друг на друга глаза, ни одна из них не решалась посмотреть в зал.

— Отправляйся к себе, приведи себя в порядок и снова за работу, — резко произнесла Марина Рудольфовна. — Объявляю перерыв. Десять минут.

Девушки кинулись к кулисам. Им не терпелось освободиться от присутствия Медузы Горгоны.

— Ты не представляешь, как я устала, — тяжело вздохнула Марина Рудольфовна и потянулась. Взгляд Максима потеплел. Ленивая грация жестокосердной укротительницы стройных девичьих тел подействовала на него магически.

— Может, поужинаем сегодня вместе? — вкрадчиво шепнул он, накрывая ладонью узкую кисть Марины.

— Ни в каких авантюрах я участия больше не принимаю, — холодно сказала она, высвобождая руку, — у меня завтра показ, дел по горло.

— Плутуешь, матушка, — с приторной фамильярностью отозвался Максим, — пара часов ничего не значит.

— Но может и значить… — лукаво улыбнулась Марина, поправляя на плечах свою испанскую шаль.

— …если проводишь ее с человеком, который тебе действительно не безразличен. Так что, поужинаем?

— Если бы не твои бархатные глаза, — с иронией в голосе сказала Марина, — я бы отказалась, но ты умеешь так проникновенно посмотреть на женщину в минуту, когда она колеблется…

Теперь в голосе и жестах Марины было столько соблазнительной томности и изящества, что оставалось загадкой, как она могла сочетать в себе свирепость тигрицы и кротость небесного ангела, хотя скорее, подумал Максим, ангела-искусителя.

— Ты видела Лешкину коллекцию? — с безразличным видом осведомился Максим.

— Кое-что… — уклончиво ответила Марина, — не бог весть что, надо сказать. Раньше он проявлял большую изобретательность. Пойми, юбки в крупную складку и широкие брюки хаки — для Запада вчерашний день. А он из этого хочет сделать революцию! Представляю, что об этом напишут газеты: «Замуруев представил потрясающую осенне-зимнюю коллекцию. Последний писк сезона — юбки в складку, пуловеры крупной вязки и объемные комбинезоны, асимметричные манто из искусственного меха и расшитые золотом унты». Ха-ха! Да это же мода для тинейджеров. Он что, уже настолько чувствует себя старым, что решил предложить дамам подростковые юбочки и брючки? Сдается мне, что теперь он руководствуется девизом: нам не до красоты и роскоши — лишь бы было доступно! Я бы назвала его новую коллекцию «Геронтофобия».