Только никому не говори. Солнце любви - Инна Булгакова Страница 34

- Кто из собравшихся в четверг на даче видел картину?

- Все. Анна позировала, Ника бывал на сеансах, Борис тоже, заходил за женой. Вертер видел позже, осенью, когда я пытался его допрашивать.

- Так. Вы помните, в четверг мы говорили о вашей аллегории в связи с браслетом?

- Да нет там никакого браслета! Я о нем впервые от вас и услышал, вообще никаких украшений нет.

- Понятно, понятно… Но может быть, какая-нибудь деталь… ну, не знаю… что-то такое, о чем убийца вдруг вспомнил и испугался?

- Да абсолютно ничего!

- И никакого намёка на лилии? Скажем, вышивка на платье…

- Нет, нет, нет! И потом, Иван Арсеньевич, исчезновение портрета никаких преимуществ никому не даёт. Чего можно биться этой идиотской кражей? Я ведь пока жив. Ну неужели я не помню собственное, так сказать, творение? Да каждую складку, выражение лиц, движение рук и глаз… Я могу восстановить портрет по памяти, — он помолчал. — Может, когда-нибудь и восстановлю.

- «Я ведь пока жив», — задумчиво повторил я. — А ведь это опасная игра. И ночные звонки… Очень глупо красть и нарочно привлекать к этому внимание. Глупо. Или кто-то решил проверить, не ночуете ли вы в мастерской?

- По телефону не проверишь. Он у меня спаренный, звонит одновременно там и там.

- Дмитрий Алексеевич, вас хотят предупредить и весьма решительно.

- О чем?

- И виноват в этом, по-видимому, я. Я слишком в тот четверг разыгрался, слишком приоткрылся. Очевидно, убийца именно вас счёл моим тайным свидетелем.

Мгновенная тень прошла по лицу художника.

- Иван Арсеньевич, мне не нужно никаких подробностей, никаких доказательств… вы всё скрываете — и правильно. Скажите только одно, безо всякой игры — и я вам поверю. Вы действительно считаете, что в тот четверг среди нас был убийца Маруси?

- Да.

- Может быть, вы все-таки ошибаетесь?

- Нет.

- Ладно. Объясните тогда, каким образом он мог счесть меня тем самым свидетелем? Я рассказал вам то же, что и следователю, даже про нас с Анютой вы впервые услышали не от меня.

- А откуда кому известно, что вы вообще мне рассказывали?.. Известно, что вы уже давно и самостоятельно занимаетесь этим делом, по вашим словам, даже всем поднадоели, так? Может быть, по мнению убийцы, вы близко подошли к разгадке, вам остался один шаг — и тут вы подключаете меня. Я же сам ляпнул при всех, что вы взяли меня в союзники, помните? А вы стали уговаривать меня связаться с милицией, то есть как тайный свидетель испугались.

- Я испугался за вас.

- Это знаем только мы с вами, а убийца, например, подумал, что вы трясётесь за себя. И решил напугать вас ещё больше, украв портрет.

Дмитрий Алексеевич задумался.

- Нет, не сходится! По вашим намёкам в четверг нетрудно было догадаться, что ваш свидетель — чуть ли не прямой свидетель убийства или появился после этого на месте преступления. Он знает точное время, знает, что Маруся задушена, и видел где-то браслет. Так вот, в глазах убийцы я в такие свидетели не гожусь: я никак не мог быть в Отраде в это время. Следствием установлено, что у меня чёткое алиби: показания Гоги зафиксированы.

- Все так. Однако не забывайте, что следствие, благодаря Анюте, делало акцент не на четыре часа дня, а на ночное время.

- Но Гоги дал показания и насчёт среды: с девяти утра и до шести вечера, до звонка Анюты, мы занимались его портретом… ну, разумеется, с перерывами… обедать ходили и тому подобное. Но не разлучались. Он давал показания уже в Тбилиси, оттуда прислали соответствующие документы.

- Ну вот. Убийца вашего Гоги и в глаза не видел, очных ставок с ним не проводилось. Речь на следствии в основном шла о ночи со среды на четверг, а что вы там делали днём… Могли же вы просто приехать в гости к сёстрам?

- Конечно. Я и Павлу с Любой обещал.

- Тем более. Приехали и кое-что увидели.

- И сразу сбежал? И потом молчал?

- Струсили, — я вздохнул, вспомнив Петю. Дмитрий Алексеевич усмехнулся:

- Струсил, испугался, скрыл, сбежал… Черт знает что такое! И, тем не менее, придётся довести эту роль до конца. Я прикрою вашего тайного свидетеля, я сам им стану — наживкой или приманкой? — на неё мы и поймаем убийцу. Разрабатывайте план ловушки. Не имеющих алиби у нас двое, так? Вертер и Борис…

- Почему только двое?

- Ну, в тот четверг…

- В тот четверг, кроме нас с вами, на даче присутствовали ещё Николай Ильич и Анюта

- Иван Арсеньевич, вы в своём уме? Анюта!

- Хорошо, будем джентльменами. Хотя у неё нет алиби на самое горячее время — с двух до шести.

- Она не стала бы красть портрет, который ей принадлежит, а у меня хранился только временно!

- Кража портрета похожа на демонстрацию.

- Иван Арсеньевич, я вообще отказываюсь впутывать Анюту в это дело! Она своё заплатила и слишком дорогой ценой.

- Ладно, будем беречь Анюту. А вот ваш приятель не смог припомнить, чем занимался в ту роковую неделю…

- Ника бесподобен! И куда он лезет…

- Однако факты, Дмитрий Алексеевич, факты. Второго февраля он видел Марусю в роли Наташи Ростовой, она заинтересовала его до такой степени, что он загорелся вдруг отшлифовать этот алмаз и даже ездил на ваши сеансы. В ту же весну он развёлся с женой. У него есть автомобиль. Цветущий мужчина вдруг перенапрягся и чуть не заработал инфаркт, причём именно в тот понедельник, когда вы обнаружили Павла Матвеевича в погребе. И, едва придя в себя, он тут же звонит вам и узнает последние новости о Черкасских. Он сумел остаться в стороне. Но вот спустя три года вы вновь ворошите старое — и Ника тут как тут. В эту пятницу, когда пропала картина, вы с ним поднимались в мастерскую?

- Поднимались, но…

- Он имел возможность её вынести?

- Ну, вообще-то я отлучался за сигаретами.

- А после этого «Любовь вечерняя» оставалась на месте?

- Я не обратил внимания. Мы сразу ушли. Но такой риск, при мне…

- А, в случае чего отделался бы шуткой — он человек находчивый. У него была с собой чёрная сумка?

- Да… была.

- Скажите, он имел обыкновение дарить своим жёнам драгоценности?

- Да, вроде бы… Да, дарил… Юлии серьги подарил. Но все это ерунда, вы подтасовываете. Все эти факты вы узнали от него самого, он ничего не скрывает!

- Ваш приятель, повторяю, находчив и неглуп и знает, как опасно скрывать то, что легко проверить. Развод с женой, история болезни, машина, сеансы…

- Иван Арсеньевич, да вы что — серьёзно?

- Пока несерьёзно, но смотрите: как бы в нашу ловушку не попался ваш друг!