Смерть в осколках вазы мэбен - Виктория Платова Страница 33

В Питере хватит других залов, где выступают бравыерок-команды. Есть и гораздо лучше оборудованные, но здесь как-то особенноуютно. Возможно, именно за это и ценят «Ракету» не только рокеры. Здесь негнушаются выступать различные этноколлективы, ансамбли экзотик-музыки, джазистыи блюзовики и даже оркестры, играющие исключительно классическую музыку.

Не могу сказать, что зал был переполнен, напротив, немалооставалось и пустых мест, но те, кто пришел, терпеливо ждали обещанноговыступления. Я рассматривала собравшуюся публику. Вокруг привычная кожа, взаклепках и без, яркие майки со страшными перекошенными рожами всяких монстров.У многих волосы собраны в хвост или косичку, многие по привычке носят и серьгу.Все как десять-пятнадцать лет назад. И лица какие-то знакомые вокруг.

Герт по-прежнему молчал рядом, не мешая мне думать о своем,в разговоры с другими также не вступал. Кивнул кому-то, кому-то махнул ручкой,а сам сидел возле меня как приклеенный. И даже свое любимое пиво не глотал.Неужели опять решил нацепить маску благовоспитанного господина?

Наконец-то началось. Выступал молодой парень с зачесанныминазад длинными русыми волосами. Он почти ничего и не сказал, просто придвинулсяк микрофону и стал петь. В зале постепенно стихло, слушали его внимательно.

Не так уж и плохо, как можно было представить. Временамисильно смахивало на припевки раннего Шевчука, местами было похоже намрачноватые панковские тексты Ника Рок-н-ролла, иногда до боли знакомопрорезался Майк Науменко, а интонации напоминали Полковника Хрынова. Похоже ина того, и на другого, и на третьего. Но все же парнишка был многообещающим.Пара песен вообще звучала очень самобытно. Если он отойдет от подражания, то современем из него получится отличный бард.

— Как тебе? — спросил Герт во время перерыва, когдаместная молодая команда «Light touch» [18] начала настраиватьсвои инструменты.

— Ничего, — откликнулась я. — Иногда, правда,слишком напоминает других, но вообще ничего.

— Из парня может получиться толк, — увереннозаявил Герт. — Я бы и сам у него пару текстов взял для группы, да боюсь,Самопал развыступается.

— Идея неплохая, — поддержала я его. — Аможет, он все-таки согласится?

— Мы бы и клипец неплохой могли забацать. — Идея,похоже, захватила неуемного рокера целиком. — А Самопал ведь тоже где-тоздесь должен быть, пойти поискать разве. Заодно и пивка прихватить.

— Иди, чего уж там, — не стала я его удерживать, —а то я сижу и гадаю, как это ты здесь и без пива. Мне тоже захвати.

— Отлично, солнце мое. — Герт трепанул меня запрядь волос и испарился.

Я тоже решила немного прогуляться, развеяться. Парни насцене что-то подозрительно долго возились, и неизвестно еще, сколько будутнастраиваться. Спустившись к самой сцене, я направилась к выходу, ноостановилась. В нескольких шагах от меня роскошная модель нордвиндского домаДиана кокетничала с каким-то парнем. Ее-то каким ветром сюда занесло? А Диана,казалось, совсем и не старалась привлечь к себе внимание.

Обычная кожаная куртка, обычные джинсы и темная рубашка.Волосы собраны в пучок и аккуратно заколоты. Никакого сверхъестественногомакияжа, так, легкие штрихи. И держалась она просто. Кивала, улыбалась, о чем-тоспрашивала. Моему любопытству не было предела, сейчас уже не до приличий, япросто хочу знать, что она здесь делает. А кроме того, Пошехонцев говорил, чтоона согласилась на интервью, а я как раз журналистка этой самой газеты…

— Добрый вечер, — я старалась держаться вежливо инесколько суховато. — Журналистка газеты «Вечерние новости» Леда.Позвольте задать вам несколько вопросов?

— Вообще-то, — начал молодой парень, с которымДиана разговаривала, — мы тут отдыхаем.

— Это не займет много времени, — отмахнулась я отнего.

— Спрашивайте. — Диана спокойно смотрела на меня.

Мне вдруг представилось, как она стоит посреди огромнойроскошной комнаты, сжимая точеными белыми руками красивую вазу необычной формы,лаская холеными пальцами ее вытянутое горлышко. Она улыбается. И порочнаяполуулыбка меняет ее лицо, которое становится отталкивающим. Она подносит вазук себе поближе, словно пытаясь найти секрет в ее безупречных линиях.

И вдруг будто взрыв, от которого во все стороны разлетаютсятысячи острых осколков, — догадка: она ее получит. Она непременнозавладеет этой вазой, потому что они созданы друг для друга — совершеннаячистая и совершенная порочная красота. Тайна предмета и тайна человека. Онисоединятся вместе, дополнят и продолжат друг друга, как черное дополняет белое,а ночь является продолжением дня. Но разгадка тайны не принесет никому нипокоя, ни радости. Ведь разгадка всегда похожа на прочитанную книгу, открытуюшкатулку, разбитую вазу…

Я смотрела на безмятежное лицо красавицы, которая привыклаполучать все, что пожелает. У меня не было никаких сомнений в том, что рано илипоздно она ее получит.