Искушение Ворона - Дмитрий Вересов Страница 32

А отцовская линия? «Чуда не вижу я тут, генерал-лейтенант Захаржевский…» А внучок того Захаржевского, тоже генерал, Чапая в Урале утопил, а сам за кордон. С колчаковским золотом… А внучок уже того Захаржевского, старый хрыч, один как перст, сидит где-нибудь в особняке на Монмартре и даже не подозревает…

Вот такая вот занимательная геронтология…

А что, может и впрямь употребить шальные денежки по прямому назначению, все равно ничего более путного с ними не сотворишь.

А там – как знать. Чем черт не шутит…

Приняв решение, Никита для начала захотел все-таки подчистить концы во флоралайфе. Пепел супервайзорши Илоны по-прежнему бил ему в грудь…

Мелодично звякнул колокольчик, оповещая приказчиков секс-шопа о приходе нового посетителя.

На полках, словно новогодние Дед-Морозы, выстроились розовые фаллосы всевозможных размеров. Как стада фарфоровых слоников в годы его, Никиты, детства – от самого большого, длиной с берцовую кость, до игрушечно-карманного, с дюраселевскую батарейку…

– Желаете посмотреть что-нибудь? – спросила крашенная под английский панк-рок девица в кожаном шнурованном жилете.

– Желаю, – ответил Никита.

Ему не нравилось, когда приказчики принимали его за праздного зеваку без денег в кармане.

– У вас резиновые бабы имеются? Их еще раньше в народе «подругами моряка» называли.

– А-а-а! – воскликнула шнурованная. – Вот, пожалуйста.

И она, взмахнув кистью руки, показала в угол экспозиции, где, гостеприимно раскрыв свои глупые объятия, висела пластиковая женщина, крашенная в тот грубый телесный цвет, каким обычно незатейливо и без теней заливают силуэты в детских раскрасках.

Никита усмехнулся.

Усмехнулся примитивности подруги моряка… Или подруги слесаря-сборщика… Или бухгалтера-аудитора…

Подруга раскрыла свои объятия, широко раздвинув при этом резиновые ножки… И пурпурный ротик ее был открыт наподобие заглавной буквы «О»…

– Покупать будете? – спросила шнурованная.

– А нет ли у вас резинового мужика? – вопросом на вопрос ответил Никита.

– Мужика? – пожав плечиками, переспросила панк-девица.

– Ну да, то же самое, только типа друга стюардессы, понимаете? Этакого Кена для Барби, но только в полный рост…

Шнурованная поглядела на Никиту и вдруг тоже усмехнулась.

– Не пользуются спросом. Не та твердость, вы понимаете? Одинокие стюардессы предпочитают вот…

Пальчиком в фиолетовом маникюре она показала на полку с фаллосами.

На следующий день с утра он гладко выбрился, повязал свой самый любимый галстук, из тех, что еще надарила сестрица Танечка, надел строгий темно-серый костюм и отправился на Сенатскую площадь.

«Словно декабрист какой-нибудь!» – подумал Никита и усмехнулся.

Но еще шире лицо его стало расплываться в улыбке, когда, сойдя с автобуса, он представил себе, как в это самое время супервайзорша флоралайфа Илона распаковывает при всех своих коллегах коробку с подарком, которую как раз вот мальчики из службы доставки и притаранили к ним в головную контору. Вот она распаковывает, а товарки завистливо перегибаются через плечо, заглядывают в коробку, что там Илонке прислали?

А прислали ей хрен – на котором он, Никита Всеволодович Захаржевский, и видал весь ихний флоралайф вообще и Илону персонально…

Никита еще раз улыбнулся этой мысли и зашагал в сторону площади с Медным всадником. Там, в здании Сената и Синода, располагался РГИА – Российский государственный исторический архив… Там лежали документы, из которых ему предстояло теперь узнать – кто он, Никита Захаржевский? Каких он кровей? Какого он рода-племени?..

В главном корпусе Государственного архива очень интеллигентная тетенька сказала, что ему следует пройти в корпус, расположенный рядом, – на набережной Красного флота, дом четыре, в особняке Лаваля. Именно там располагается теперь читальный зал архива, где ему работники и подготовят искомые документы.

Все еще внутренне радуясь своей выдумке с прощальным презентом, Никита снова вышел на Сенатскую и направился к Неве. Завернул налево в сторону Дворца бракосочетаний… Вот и подъезд дома Лавалей. Про него вроде как еще и Некрасов писал, мол «львы снаружи сторожат»… Трубецкого отсюда прямо на допрос повезли, вспомнилось Никите из институтского курса. А Илонке, дуре супервайзерской, – ей вот хрена резинового нынче привезли! И Никита снова широко улыбнулся своим мыслям…

В закутке, где сидели работники архива, явно справлялся чей-то маленький сабантуй.

– Кто у вас по департаменту герольдии? – спросил было Никита.

– У нас, вообще-то, обеденный перерыв, – дуэтом ответили две некогда молодые девицы, явно замученные бытом и борьбой с безденежьем. А третья, постарше, та еще и уточнила: мол, не просто обед, а праздничное чаепитие, коллегу с днем рождения поздравляют, а некоторые назойливые посетители только мешают отправлению торжества…

Никиту осенило.

Он учтиво, насколько хватило запаса политеса, извинился перед дамами, велев им оставаться на местах и никуда не уходить.

Выскочил на набережную, тормознул такси и, не скупясь, не считаясь с заряжавшим цену водителем, приказал ехать до ближайшей кондитерской. По дороге купил еще букет цветов… Большущий. Белых, желтых и голубых в хрустящем целлофане. И торт тоже купил большущий. Кремовый с розочками. Не забыл и шампанское.

Виновница торжества аж прослезилась.

– Ада. Ада меня зовут, – сказала она, протягивая руку.

– Ах, это судьба! – галантно отозвался Никита. – Ведь мою маму тоже Адой зовут…

Девушки-подружки тут сразу заулыбались и начали стрелять в Никиту глазками. В угол, на нос, на предмет…

– Откуда вы такой?

Никите налили чаю в граненый толстый стакан, какие раньше, в годы его детства, стояли в автоматах для газированной воды.

– А цветы замечательные, спасибо вам, – говорила Ада, подкладывая Никите торта на листочек белой писчей бумаги.

Именно Ада и оказалась той самой девушкой, что работала по делам Департамента герольдии.

– Вам нужны описи родословных по губерниям, – сказала Ада. – я знаю, как искать, вы завтра приходите, я вам все подготовлю, я даже припоминаю, мне Захаржевские несколько раз попадались, я даже, кажется, заказную опись родословной по Захаржевским видела…

– Заказную? – переспросил Никита, отхлебывая из граненого стакана.

– Видите ли, представители знатных фамилий специально заказывали Департаменту герольдии составление родословных описей, что и именовалось генеалогическими древесами, и департамент делал, а мы теперь храним…