Муки Галилея - Кэйго Хигасино Страница 31

В шесть часов вечера начался ужин. Фудзимура и Кунико поочерёдно выставляли на стол приготовленные для этого дня кушанья. Главным образом — овощные блюда в итальянском стиле. Оба были вполне уверены, что получилось вкусно.

— Удивительно, как тушёные овощи хорошо сочетаются с вином! — сказал Юкава, отпивая из бокала.

— Ещё бы! Для японцев овощи — самое то!

— Надо отдать должное твоему поварскому искусству. Ты и раньше так хорошо готовил?

— Я долго жил один, потому и увлёкся стряпнёй.

— Вот как? Кстати, я так и не спросил, как вы познакомились. — Юкава перевёл взгляд с Фудзимуры на Кунико и обратно.

— Да ничего примечательного. Она работала в баре в Уэно ^[9]. Я туда зашёл. Только и всего.

— Твой родной дом тоже в Токио?

— Нет… — Кунико на секунду опустила глаза, затем снова посмотрела на Юкаву. — Я росла в Хатиодзи ^[10]. В приюте, вместе с младшим братом.

— О… — негромко проронил Юкава, затем дружелюбно улыбнулся и кивнул. — Вот оно что.

— Их дом разрушил оползень, и родители погибли. Брат с сестрой спаслись, потому что спали в другой комнате.

— Понятно… Мои соболезнования.

— Стихийное бедствие, что тут поделаешь. Лучше скажите, господин Юкава, вы правда не женаты? — спросила Кунико. Вид у неё был вполне раскованный.

— По-моему, это не для меня, — улыбнулся Юкава, сверкнув белыми зубами.

— С давних пор у него вошло в привычку вопрошать: «Кого больше: тех, кто жалеет, что женился рано, или тех, кто жалеет, что женился поздно?» Но знаешь, твоя присказка уже утратила смысл. Женись хоть прямо сейчас — всё равно попадёшь в группу «поздний брак».

— Хорошо сказано, но жениться всё равно не на ком. К тому же в последнее время меня стало занимать другое рассуждение: «Кого больше: тех, кто жалеет, что женился, или тех, кто жалеет, что не женился?»

— Ты мне это брось! — неожиданно выкрикнул Фудзимура, и Кунико с Юкавой громко рассмеялись.

Друзья пустились в воспоминания о студенческих годах, и веселье захватило всю компанию. Под влиянием алкоголя даже Фудзимура превратился в болтуна.

Несмотря на дружескую атмосферу, в воздухе вновь повисло напряжение, когда Юкава стал расспрашивать Кунико о её младшем брате. Например, его заинтересовало, где и кем тот работает.

— С прошлого года Юскэ работает здесь, в городе, в обществе содействия туризму, — сказала Кунико. Её улыбка стала немного натянутой.

— Жить в Токио дорого, и, если перебиваться с подработки на подработку, перспектив никаких. Мы предложили ему приехать сюда. К счастью, нашлись люди, которые помогли с работой.

— Отрадно слышать. И каковы его обязанности в обществе содействия туризму?

— В городе вновь открывают художественный музей, и брат занят подготовкой открытия.

— Он сказал, что грядёт смена эпох в музейном деле, — сообщил Фудзимура. — Количество экспонатов будет на уровне лучших музеев страны, а места для них понадобится на две трети меньше. Даже не знаю, как им это удастся. А ещё коллекции гарантирована абсолютная безопасность.

— Что ж, желаю им успеха. Если в городе появится магнит для туристов, то и пансионат ждёт процветание.

— Я бы на это не рассчитывал, — горько усмехнулся Фудзимура.

После ужина, пока хозяева убирали посуду, Юкава открыл тетрадь, лежащую на видном месте в углу холла. В ней гости оставляли свои впечатления от проживания в гостинице.

— Пишут что-нибудь интересное? — Фудзимура подошёл поближе.

— День происшествия — десятое ноября, так? Стало быть, Кодай Нагасава — это тот мальчик, который жил здесь с отцом. — Юкава указал на раскрытую страницу.

Фудзимура заглянул в тетрадь. Там значилось следующее: «Мне здесь очень понравилось. Нас очень вкусно кормили. В ванной было чисто, а когда я залез в горячую воду, по всему телу побежали маленькие пузырьки — так приятно! Мы приедем снова. Кодай Нагасава».

Фудзимура кивнул:

— Точно. Помнится, он сказал, что учится в четвёртом классе младшей школы. Серьёзный такой паренёк.

— Кто по профессии его отец? Зачем они сюда приезжали?

Попав под град вопросов, Фудзимура скорчил утомлённую гримасу:

— Я не знаю, кто он по профессии. Мне кажется, обычный служащий. Приехал с сыном, чтобы порыбачить в горной речке. Послушай, Юкава, ну какой смысл всё это спрашивать?

— Может, и никакого. Но ты сам сказал: если что-то интересует, спрашивай.

— Сказать-то сказал…

— Не прогуляешься со мной? Хочу ненадолго выйти на улицу.

— Так поздно? — удивлённо распахнул глаза Фудзимура.

— Сейчас как раз восемь вечера. В это же время ты ходил проверять номер Харагути. Хочу посмотреть на него при тех же условиях.

— Хорошо. Идём.

Мужчины направились к выходу. Фудзимура взял карманный фонарик, открыл дверь и вышел первым. Юкава последовал за ним.

— Твоя жена сказала, ты был не один, когда обнаружил, что комната заперта, — сказал он.

— Я ходил вместе с её братом. Вот как мы сейчас.

— Зачем ты взял его с собой?

— Без особой причины. Просто он сказал, что пойдёт со мной, и пошёл.

— Хм.

— Вот охота тебе цепляться к каждой мелочи.

— Иначе не стать исследователем.

Они завернули к южной стороне здания. Из окна номера, в котором остановился Юкава, не пробивалось ни единого луча света. Идти без фонарика было бы затруднительно.

— В ночь происшествия было так же? — спросил Юкава.

— Да.

— Значит, защёлку ты осматривал при свете фонарика.

— Ага. Как-то так. — Фудзимура посветил в окно. Как и в ту ночь, из темноты выступила защёлка. Как и тогда, запертая.

— Уточню на всякий случай: она точно была заперта? Ты не мог обознаться? — спросил Юкава.

Фудзимура мотнул головой:

— Не мог. Мы с шурином оба её проверили.

— Ясно.

— Доволен?

— Обстоятельства мне понятны.

— Тогда пойдём обратно. Я уже замерзаю.

Они вернулись в дом, и Фудзимура запер входную дверь. В это время Юкава взял в руки его карманный фонарик.