Селфи с судьбой - Татьяна Устинова Страница 3

На вечернюю платформу из освещённой электрички вывалился народ, довольно много, на здании вокзала надрывался громкоговоритель – «при выходе из поезда не забывайте свои вещи», – за линией тёмных лип на площади уже зажглись фонари. Там толпились таксисты и из машин неслась музыка.

Илья поправил на плече рюкзак. Становилось холодно, воздух после тепла электрички казался колким, и хотелось сунуть руки в карманы.

Он спустился с платформы и пошёл вдоль решётки. «Пироги печёные, жаренные в масле» – сама собой прочиталась вывеска, и Илья подумал, что не отказался бы сейчас от пирога печёного, и от жаренного в масле тоже не отказался бы.

…И всё же странный старик! История, которую он рассказал, казалась почти невероятной. Собственно, не сама история, уточнил педантичный профессор, а момент, когда словно из воздуха материализовался его попутчик и начал рассказывать. Так не бывает, если исходить из некоей логики. Но старик совершенно точно был, от него приятно пахло то ли табаком, то ли яблоками, и история тоже была рассказана…

– Такси, такси до гостиницы! До Дома творчества машинка! В центр, в центр поедем? Дешевле только даром!.. Садись, парень, чего ноги топтать!..

Со всех сторон на него наседали таксисты, одного, совавшегося прямо в лицо, пришлось даже отстранить рукой.

– Вы в Дом творчества?

Илья оглянулся на запыхавшегося мужика и кивнул. Мужик на ходу достал из кармана бумажку, поднёс близко к глазам и прочитал почти по складам:

– Субботин Илья Сергеевич?

Таксисты, поняв, что состязание проиграно, приотстали.

– Он самый.

– Во-он машинка, Олег Палыч за вами выслал. Опоздал я маленько, переезд закрыт был. Хотя тут напрямки всего ничего, а если вкругаля, долго выходит…

Илья кинул в багажник рюкзак, помедлил секунду и уселся на переднее сиденье. Профессор Субботин никогда рядом с незнакомыми людьми не ездил, осторожничал и отчасти брезговал.

– Надолго к нам? В первый раз? – выворачивая руль и беспрестанно оглядываясь через плечо, спрашивал водитель. Он и спрашивал, и сам себе отвечал, машина двигалась неровно, рывками. – Видать, в первый, раньше я вас тут не видал! У нас хорошо, особенно летом! Речка рядом, водохранилище! Рыбалка, все дела. Сейчас, конечно, какая рыбалка, захолодало.

Он вырулил со стоянки и, кажется, вздохнул с облегчением. И машина вздохнула и покатила, не торопясь.

– Сейчас народу мало, но оно и хорошо. К нам за тишиной едут, за спокойствием.

– Да я слышал, что не слишком тут спокойно, – осторожно начал Илья.

– Это в каком же развороте? – удивился водитель. – У нас тишина такая, вот лист с дерева слетит – слыхать. Или, к примеру, птаха малая крыльями захоркает…

– Да не птаха, а женщину какую-то убили.

– Это да, – сокрушённо признался мужик. – Это было. Раззвонили на всю область через Интернет, да ещё по телику показали! Главное дело, можно подумать, только в Сокольничьем такое бывает! Кругом так! Куда ни ткни, везде обстановочка так себе, везде балуются…

– Хорошее баловство, – пробормотал профессор Субботин. – Убийство!..

– Да этого, который её задушил, сразу и взяли. Он, козлина, шарфик с неё сдёрнул, видно, продать хотел, так его с этим шарфиком и повязали. Так что вы не беспокойтесь, у нас тут всё под контролем.

– Под контролем, – повторил профессор себе под нос, и водитель скосил на него глаза.

– Вообще-то Олег Палыч нам строго запрещает про это говорить, про убийство, в смысле. Сплетни только разводите, а сами не знаете ничего, это он про нас, про персонал. – Слово «персонал» он выговорил словно с удовольствием. – А как не говорить, если нас спрашивают! Вон третьего дня дочка приехала ейная, ну, на машине, конечно, не вот на поезде! С женихом или с кавалером. Я их в Тутаево в Новоспасский собор возил, жених, видать, выпил маленько, за руль не полез. Так она меня тоже расспрашивала, дочка-то. И чего? Я молчать, что ль, должен?

– Чья дочка приехала?

– Покойной этой, – охотно объяснил водитель. – Убитой, то есть. Молодая девка, красивая, одета, как в журнале! Всё при ней. Я, говорит, в храм поеду, за упокой души мамашиной свечку поставлю. В Тутаеве храм старый, намоленный.

О дочке Илья Сергеевич предупреждён не был, и это его встревожило. Что понадобилось дочке на месте убийства матери? Да ещё так скоро? Прошло всего несколько дней.

– Так что вы отдыхайте себе спокойно, – продолжал водитель. – У нас места сказочные. Повариха в Доме творчества знатная, накормит от души, точно говорю.

– Клавдия? – проявил осведомлённость профессор Субботин.

– Она! А вы о ней уж слыхали, да? Я ей, главное, говорю: тебе, Клав, в сериале «Кухня» сниматься надо, а она мне: иди ты к шутам! Смеётся, значит. Вот она ругалась, когда эта петрушка приключилась, убийство, то есть.

– Почему ругалась? – не понял Илья.

– Да она тем днём с работы отпросилась и в грибы подалась, а возвращалась как раз, когда алкаш этот тётку душил. Эх, говорит, мне бы догадаться к Зое завернуть-то, мимо же шла! Может, ничего и не было бы, спугнула бы его, да и все дела. Зоя – это магазин «Народный промысел», – пояснил водитель, – там убийство и содеялось. Вот так живёшь, живёшь, не знаешь, где помрёшь!

И он глянул на пассажира, ища сочувствия и поддержки. Видно было, что ему хочется ещё поговорить о таком ужасном и огромном событии, посмаковать детали, изложить подробности, скорее всего выдуманные. Не зря директор Олег Палыч обеспокоен и запрещает «персоналу» сплетничать! Впрочем, Илье разговорчивость водителя была только на руку.

– А я слышал, что арестовали не того, – сказал он неторопливо. – Что алкоголик этот не виноват ни в чём.

– А кто тогда виноват? – обиделся водитель. – Я, может? Или Клава? Не, там без вариантов, Петрович это.

– Зачем вашему Петровичу понадобилось душить постороннюю женщину?

– Ничего он не мой! Какой мой-то?!

– Да ещё среди бела дня, да ещё в магазине? Туда в любой момент мог кто-нибудь зайти! Да и задушить непросто на самом деле. – Тут профессор попытался прикинуть силу натяжения шнура, необходимую для убийства, но остановил себя.

– Грабануть он её хотел, на водяру небось не хватало! Вот и убил.

– И… грабанул?

– Не, – покачал головой водитель. – Только шарфик и взял. Видать, перепугался.

– Остроумно, – заметил профессор Субботин. – Убить с целью ограбления и ничего не взять, кроме шарфа. Очень остроумно.

– Другое дело, – тут водитель понизил голос и слегка наклонился в сторону пассажира, словно решил сообщить некую тайну, – что я мимо магазина ехал, ну, минут за несколько до того, как… Ну, до того! Дверь нараспашку была, Зойка всегда так оставляет, когда открывает. Чего внутри там было, не знаю, с улицы не видать, только на лавочке сидел кто-то. То ли спал, то ли пьяный, я не понял. Я на него и не глядел, мне там поворачивать надо…