Пробка - Наталья Андреева Страница 3

Раньше Юрий Греков работал в Москве, а потом ушел в область, вроде бы с понижением. Всем родственникам и знакомым сказал при этом, что на работу стало ездить неудобно: постоянно пробки. Женился, мол, и решил больше времени проводить с семьей. Тогда еще он не знал, что детей у них с Ниной не будет.

Так Юрий очутился в районной прокуратуре, старшим следователем. По работе Греков и Петров частенько пересекались и вроде бы успешно сотрудничали. Считалось, что они друзья. Со временем и Греков стал думать, что Володя Петров — его друг. А учитывая, что других нет, выходит — лучший. Само собой получилось, что Петров стал в их доме частым гостем. Нина его привечала и отношения у них были довольно-таки трогательные. Нина мечтала Володю женить, то и дело сватала кого-нибудь из своих подружек, Петров же упорно сопротивлялся. Это было похоже на игру, в которую вот уже несколько лет оба играли с увлечением. Юрий Греков смотрел на это с усмешкой. Он был уверен, что верх одержит Володя, который гораздо умнее его Пробки. Навязать Петрову чужое мнение невозможно. Если не женится, значит, этому есть серьезная причина.

Беверли-Хиллз считался местом относительно спокойным. Но если Володе Петрову приходилось сюда забредать по службе, он обязательно заходил на дачу к Грековым. Несмотря на нелады с бытовой техникой, Нина замечательно готовила, а покушать Петров любил.

Участок Грековых был на самой окраине коттеджного поселка, сразу за глухим, выше человеческого роста забором. Что касается двухэтажного дома, это был типичный долгострой. Ну откуда у следователя прокуратуры деньги, чтобы отгрохать шикарный особняк? Потихоньку, кирпичик к кирпичику, дощечка к дощечке. Начали в двадцатом веке, к середине двадцать первого закончим — так порою шутил Юрий Греков. Но он лукавил.

Сейчас дом был отстроен, первый этаж отделан полностью, на втором до вечера суетились строители. Участок обработан, все распланировано: где быть грядкам с зеленью, где бане-сауне, где розовым кустам…

— …Как познакомились, спрашиваешь? — И он невольно усмехнулся. — После развода с первой женой мне пришлось уйти на частную квартиру. Ты ведь помнишь: я не москвич. Квартира изначально была ее, имущество наживали вместе, но я, как благородный человек, ушел с одним чемоданчиком в руках и…

— Я не про квартиру. Про Нину, — перебил Петров.

— Про Нину? Лет девять назад я работал над делом, довольно запутанным, и мне надо было поднять кое-какие газетные материалы. Компьютер в то время далеко не у каждого в доме был, на работе мы его только-только осваивали, об Интернете больше слухов, чем дела. Это сейчас любую информацию можно получить, не сходя с места, а тогда… Помню, помню. Ты о Нине спросил. Это просто. Зашел в библиотеку, а там, в читальном зале, сидела она.

Греков вспомнил: да, так оно все и началось. Пришел в библиотеку, а там, в читальном зале, за кафедрой — маленькая серая мышка. Во внешности его жены не было ничего примечательного. Типичная библиотекарша. Не удивительно, что почти до тридцати замуж никто не взял! Роста невысокого, субтильная, волосы гладко зачесаны, одета скромно. Он же был мужчиной видным, в плечах широк, в талии тонок и лицо… ну, скажем, значительное. Когда Греков смотрелся в зеркало, то с удовлетворением отмечал, что все вроде бы на месте. Красавцем писаным он себя не считал, но если уж по правде, то рядом с ним Нина выглядела и вовсе уж серо.

— Девушка, говорю, дайте мне подшивку газет за прошлый год. Смотрю: она вдруг зарумянилась, вскочила — и бегом в хранилище. Принесла мне подшивку, потом еще одну. Засиделся я допоздна. И вдруг голосок над ухом: «Извините, мы закрываемся». Так и вышли из читального зала: вместе. Делать нечего, пришлось ее проводить.

И Юрий Греков вновь невольно усмехнулся. Вспомнилось вдруг: зима, вечер тихий, теплый, с неба мягко падают огромные, как пушинки из бабушкиной перины, снежинки. Она в осеннем пальтишке, но в смешной меховой белой шапке с пришитым сзади пушистым хвостом. У двери в подъезд внезапно краснеет, бормочет «до свидания» и исчезает, не оставив ему даже номера телефона.

Пришлось зайти в читальный зал еще разок. Недоработали.

— Значит, это не была любовь с первого взгляда?

— Любовь? Ах да. Конечно. Любовь.

В действительности же ему надоело жить на частной квартире. Юрий Греков был человек основательный. И делать все умел основательно: содержать семью, зарабатывать деньги и организовывать близких людей так, чтобы всё остальное делали за него они. А не умел он делать ремонт своими руками, готовить, стирать, гладить белье, мыть полы и так далее. Не то чтобы не умел — не хотел. Развод его не столько огорчил, сколько разозлил. Бытовых неудобств Юрий Греков не выносил.

Поэтому, узнав, что у Нины пустует отдельная квартира в Зеленограде, задумался всерьез. Приданым девушку обеспечили, но жила она по-прежнему с родителями. Почему?

— Я так и спросил, когда к дому шли: почему? Она говорит: привыкла, мол. А замуж, говорю, не хочешь? Тут она опять покраснела.

— Так сразу и спросил? — удивился Володя.

— А что такого?

— Ну ты даешь! Я вот их боюсь.

— Кого?

— Женщин. Потому и не женат до сих пор.

— Не женат ты по собственной дури, — сердито сказал Греков.

— А может, потому, что не встретил такую, как твоя Нина? — тихо спросил Володя.

— Чего?

Ну Петров дает! Тоже мне, идеал! Его Нинка-Пробка! Сошелся-то с ней, чтобы какое-то время перекантоваться. А она, дуреха, влюбилась не на шутку. И даже замуж за него пошла.

Настоящий же шок Юрий испытал в первую брачную ночь, узнав, что его невеста — девственница! Выходит, все по-настоящему. Ну откуда она такая взялась? Греков с тоской вспомнил, как пытался ее расшевелить, а она краснела и все пыталась натянуть на них одеяло, хотя на улице уже было лето, и жара стояла нестерпимая. И потом, что бы он ни делал, это было неискоренимо. Нина всегда занималась любовью с законным мужем, натянув на обоих одеяло до макушек, отчего он потел и задыхался. И был уверен: это не доставляет и жене ни малейшего удовольствия. Если уж ему приходится делать над собой усилие, то что говорить о ней! Это обижало, потому что с другими женщинами все было иначе.

Но Петрову он об этом не скажет. Это — личное. Скажет другое:

— Да, она была хорошая женщина. Вдруг он в зеркало заднего вида с ненавистью посмотрел на красный «ягуар».

— Едет? — поймав его взгляд, спросил Петров. Володька — профессионал. Не надо об этом забывать. Настоящий профессионал, из числа тех, кто лишнего шума не производят, никогда не суетятся и в компаниях, в шумных застольях о своих подвигах не распространяются. Они тихо и молча делают свое дело.

Юрий вдруг вспомнил, как месяц назад в бассейне наблюдал за двумя пловцами. Перед прыжком один активно разминался, размахивал руками, надувал щеки и демонстрировал девочкам свою мускулатуру. Второй просто стоял и смотрел на воду. Сосредоточенно. Потом они поплыли. Первый двигался шумно — брызги летели стеной, пятки сверкали, руки мелькали, девочки вокруг визжали. Второго никто не замечал, он работал тихо и все так же сосредоточенно. Но первым приплыл именно он — Володя Петров. Тот, который стоя на тумбе размахивал руками, потом кричал: «Это нечестно! Случайность! У меня ногу свело!»