Пробка - Наталья Андреева Страница 2

— …и все, что бы ты ни делала… что бы ты ни делала… что ты делала…

Он запутался и смешался окончательно. Хватит ломать комедию. Сделал вид, что закашлялся, и махнул рукой:

— Опускайте!

Двое могильщиков, молодые парни с испитыми лицами, которым Греков хорошо заплатил, да парочка «кладбищенских» мужиков, бывших здесь на подхвате, поспешно взялись за концы мокрых полотенец.

По-прежнему лил дождь. И когда путаная речь Грекова наконец закончилась и гроб рывками стал опускаться вниз, все вздохнули с облегчением. Хорошо, что оркестр не позвали. Но тут уж Юрий стоял насмерть (простите за каламбур): покойница этого не любила. Так и говорила: никаких церемоний. Она давно уже собиралась на тот свет. По крайней мере, так говорила. Впрочем, все так говорят: «скорей бы я сдох», «вот умру — узнаете», да «поплачете без меня». Только обещают. Эта свое обещание сдержала.

Когда гроб со стуком опустился в яму, где стояла вода, Греков закрыл ладонями лицо, затряс головой и сделал вид, что плачет: по щекам текли дождевые капли. Лучший друг, Володя Петров, тронул за плечо:

— Не надо, Юра.

Не надо так не надо. Зарывайте. В яму полетели комья рыжей глины. Юрий успокоился, только когда все было закончено, и народ цепочкой потянулся к воротам кладбища. Последним плыл огромный траурный зонт. Едва очутившись за воротами, бывшие коллеги покойной дружно повалили в автобус. Правильно: надо согреться.

Как организатор и руководитель церемонии похорон, Греков проследил, чтобы все расселись, и пошел к своей машине. Новенькая серебристая «десятка» была порядком вымазана в грязи. Вот тут он расстроился искренне. Ему стало жалко машину до слез.

— Ты как? — заботливо спросил Володя.

— Не очень.

— Давай, я поведу? Что ж…

Юрий достал из кармана и протянул Петрову ключи от машины. Тот сел за руль, Греков же невольно поморщился: сейчас и коврики будут запачканы грязью. Что ж, придется потерпеть.

— Ну что, доволен? — раздался за спиной насмешливый голос. — Освободился?

Греков оглянулся, с ненавистью посмотрел под зонт и прошипел:

— Ты зачем здесь?

— Как же, Юра? Убедиться, что все в порядке! — сказала женщина и подняла вуаль. Синие глаза, два огромных сапфира в оправе густых стрельчатых ресниц, сверкнули. Сапфиры же в ушах остались безмолвны.

— Тебя ведь все видели! — огрызнулся он.

— Ну и что?

— И как мне это объяснить?

— А никак! — В ее глазах была откровенная насмешка.

— Может, ты и на поминки придешь? — со злостью спросил Греков.

— Может, и приду.

— Не валяй дурака! — тут же взвился он. — И… убирайся отсюда!

— Нам в одну сторону, — спокойно сказала незваная гостья.

Не в силах больше выносить такой наглости, Юрий сел в машину.

— А что госпожа Одинцова здесь делает? — спросил Володя Петров.

Вроде бы безразлично спросил. Но он-то знает, что Петров — опер со стажем. Профессионал. И чем безразличнее Володя говорит, тем глубже подтекст.

— Она живет в коттеджном поселке, где у нас дача, — сердито ответил Юрий. — Вроде бы они общались.

— С Ниной? — удивленно поднял брови Петров.

— А что тут такого?

Через стекло, по которому стекали капли дождя, он с ненавистью смотрел, как женщина в шикарной шляпе садится в свой красный «ягуар».

— Какая странная дружба, — заметил Петров, вставляя ключ в замок зажигания.

— Разве я сказал — дружба? Просто знакомая.

— А что, много ее просто знакомых пришло на похороны? — с явным намеком спросил Володя.

— Я не знаю, почему приехала эта… Как ты говоришь? Одинцова? Я ее не звал.

Автобус поехал первым. Юрий посмотрел на «ягуар» — тот стоял на месте. Стекло машины было опущено до половины, но лица женщины разглядеть не удалось — его закрывали поля огромной черной шляпы.

— Поехали, — сказал Греков.

И машина двинулась вперед. Увидев это, словно по сигналу, тронулся и «ягуар».

— Тебе не кажется, что она нас преследует? — спросил Петров.

— Не говори ерунды! — отмахнулся Юрий, но сердце тревожно заныло.

Преследует?! Да она давно уже стала его фантомом! А ей все мало! Едет следом, хотя могла бы пулей улететь вперед, так что только бы ветер в ушах свистел.