Гнев - Эрик Эмблер Страница 27

— Это Маас.

— Я слушаю.

— Мне обязательно нужно с вами увидеться.

— Вы со мной уже виделись.

— Нам надо поговорить.

— О чем?

— Я предупреждал: если я нашел вас, другие тоже найдут. Мне кажется, это как раз сейчас и происходит.

— Еще одна газета?

— Вряд ли. Скорее всего он представляет группу людей.

— Откуда вы знаете?

— Объясню при встрече.

— Вы сказали «группу», — промолвила она задумчиво. — Откуда они?

— Понятия не имею. Но их представитель — грек, и он приехал из Каира.

Последовало долгое молчание. Настолько долгое, что хотя я и знал, что она не повесила трубку, все же спросил:

— Вы все еще там?

— Я думала. — Она быстро продолжила: — Хорошо, я встречусь с вами. На тех же условиях, что и раньше. Сегодня в десять.

— Нет, нам нужно увидеться в ближайшие три часа. Чем скорее, тем лучше. Я встречаюсь с этим человеком в четыре. Ради вашей безопасности я должен знать, что мне ему говорить. Давайте я к вам приеду.

— Невозможно.

— Ничего невозможного в этом нет. Я знаю, где вы, но не знаю, в каком доме. Скажите мне номер дома, и я пойму, куда ехать.

— За вами могут следить.

— Я об этом позабочусь. Так какой номер?

— Восемь.

— Хорошо. У меня теперь другая машина — серый «рено». Из окна вашего дома видно улицу?

— Сразу за домом — нет, только вниз по склону холма.

— Хорошо, я припаркуюсь ниже по дороге.

— Лучше всего рядом с номером пять.

— Понял. Ждите меня. Буду у вас примерно через час. Все понятно?

— Понятно, но…

Я повесил трубку, пока она не передумала, и достал список домов Санже — результат моих сегодняшних изысканий.

В списке было четыре дома, и только один под номером восемь. Кань-сюр-Мер образовался в результате слияния трех различных деревень: Верхнего Каня, сохранившегося со времен Средневековья, Нижнего Каня, где преобладает застройка восемнадцатого века, и Каньского Креста — скопления современных одноэтажных бунгало и многоквартирных домов, растянувшегося вдоль побережья по обеим сторонам дороги, ведущей в Ниццу. Описания домов в книгах регистрации недвижимости не отражали этих стилевых различий, но, судя по тому, что я знал о вкусах Санже, дома должны были располагаться в старой части Канн.

Теперь надо было подумать о возможности слежки. Мистера Скурлети я оставил в кафе. Конечно, Сай и Боб Парсонс будут стараться меня найти, и я не склонен был недооценивать их настойчивость и изобретательность, но прошло еще очень мало времени. Однако поскольку я обещал принять меры предосторожности, пришлось за этим проследить.

Я зашел на вокзал, купил готовый обед, потом сел в машину и выехал на автостраду. Каньский Крест проехал без остановки. Перед поворотом на Антиб есть совершенно прямой участок примерно с километр длиной, и там я свернул на одиноко стоящую заправку и попросил механика поменять свечи. Пока он этим занимался, я ел свой обед и смотрел на дорогу, проверяя, не остановится ли какая-нибудь из едущих в Ниццу машин у обочины. Они проносились без остановки. Если бы за мной была слежка, водитель второй машины должен был бы проехать вперед и остановиться чуть поодаль, чтобы дождаться меня. Я доел обед, расплатился за новые свечи и вернулся той же дорогой. В Нижнем Кане я был без пары минут два.

Улицу Карпоньяр удалось найти без труда. Это был круто взбиравшийся в гору тупик, выходящий на дорогу к Высокому Каню. Восемь домов скрывались за высокими заборами или железными решетками, загороженными высокими кустами. Должно быть, подобные виды греют душу семейству Санже — любителям уединения.

Я припарковался рядом с домом под номером пять и двинулся вверх по узкой мощеной улице. За кустами вдоль ограды номера восемь росли большие мимозы. Через кроны деревьев виднелись черепичная крыша и окно на втором этаже. В двустворчатые ворота вполне могла въехать машина. К решетке ворот были прикреплены листы железа, закрывавшие вид во двор. Рядом с воротами висел шнур от звонка: я потянул и обнаружил, что он не работает. Тогда я взялся за ручку ворот — они оказались не заперты, и я вошел внутрь.

Под полотняным навесом, натянутым на металлический каркас, стоял черный «ситроен». Дорожка справа от меня вела к входной двери. Отштукатуренный кирпичный дом, по-видимому, был построен в середине девятнадцатого века для местного доктора или адвоката. Вероятно, Санже потребовалось установить в нем современную сантехнику, поменять трубы и немного подкрасить. Снаружи дом выглядел уютным.

Я захлопнул калитку и пошел по тропинке между деревьями. Как только я двинулся к дому, входная дверь открылась. Едва я зашел, Люсия захлопнула дверь за моей спиной.

— На улице вас кто-нибудь видел?

— По-моему, нет. А какое это имеет значение? Ведь соседи знают, что в доме живут.

— Они думают, что я швейцарская немка, перенесшая пластическую операцию в результате автокатастрофы. Теперь прихожу в себя и ни с кем не желаю общаться. Появление мужчины в доме может их заинтересовать.

— А как же прислуга? — спросил я.

— У женщины, которая ходит убираться, катаракта — она почти ничего не видит. Продукты покупает она же. Я обещала оплатить ей операцию, когда доктор скажет, что пора.

— Очень благородно с вашей стороны.

Люсия пожала плечами:

— Это Адель предложила. Она считает, что в таком случае ей будет легче поверить в мою историю. А теперь объясните мне, что случилось.

Комната, в которую меня привела Люсия, оказалась совсем не такой, как я ожидал, судя по виду дома. Наверное, первоначально тут была терраса. Теперь ее огораживали толстые стены со сводчатыми окнами-амбразурами, а в углу появился массивный кирпичный камин. В одной из стен была устроена ниша, в которой стояла статуя Мадонны с младенцем почти что в натуральную величину. На другой стене было выложенное испанской керамической плиткой большое яркое панно с изображением мученичества святого Себастьяна. Распятие, также из плитки, украшало стену напротив камина. Мебель была нейтрально-современной, и огонь весело пылал в камине, но общее впечатление оставалось гнетущим и странным, словно вы ненароком забрели в чью-то домовую часовню.

Люсия, одетая в широкие брюки лимонно-зеленого цвета и замшевый пиджак, очевидно, привыкла к странному виду комнаты и поэтому нетерпеливо кривила губы, когда я с изумлением озирался вокруг.

— Да, да, все это очень необычно. Адель не успела ничего поменять. Но давайте сразу к делу. Мне надо знать, что произошло.

Я рассказал ей о Скурлети.

Она внимательно слушала, затем попросила меня подробно описать его внешность.