Поляна чистых душ - Галина Гордиенко Страница 27

Везет же некоторым!

Ей бы, Тамаре, наконец влюбиться.

«Нет уж, пусть лучше Лелька окажется права, – грустно размышляла Тамара. – Как там? Никакого привидения нет, все это бессовестный розыгрыш. И леший существует лишь в сказках. А раз так, то и «волшебные цветы» – обычная старая легенда. – Она негодующе фыркнула. – Плохо. Эдак я никогда замуж не выйду!»

Тамара укоризненно посмотрела на Катю и отвернулась. Потом криво улыбнулась, поддразнивая себя: «Не с Лешкой же под венец бежать?.. – Слов у нее не нашлось, Тамара лишь топнула ногой. – Этот… сейчас немецкое пиво ведрами глушит, а я-то, я…»

Она едва не всхлипнула от неожиданно нахлынувшей жалости к себе. Стиснула зубы и горько подумала: «Дожила – вчера ночью меня чуть не схарчили! Прямо в новых кроссовках и со всеми веснушками. И главное – кто?! Жалкое слюнявое привидение, в существование которого Лелька даже не верит… Или это я в него не верю?»

***

Тамара окончательно запуталась. Мстительно покосилась на угрюмую Снежану и невинно заметила:

– Понятно, почему Саня решил остаться. Уж очень глаза у Катьки красивые. Голубые, как… незабудки!

Снежана заиграла желваками и стиснула кулаки. Ее несчастная щетка полетела куда-то в осоку.

Тамара со вкусом забила последний гвоздик в крышку чужого гроба.

– И не красится она опять-таки, утром такая же, как и вечером. Сплошная экономика на косметике и никаких разочарований!

Миша оглушительно захохотал. Коля выразительно посмотрел на часы. Лелька торопливо напомнила, что лучше выйти сейчас, в любую минуту может начаться дождь.

Она, конечно же, была права. Как и всегда.

Поэтому Снежана бросила ненавидящий взгляд на никчемную, рыхлую девицу, с детским интересом изучающую какой-то блеклый цветок, и гневно фыркнула: и ОНА кому-то нравится?!

Мир окончательно сошел с ума.

Снежана резко развернулась и первой пошла прочь из лагеря.

***

У болота Тамара еще раз пожалела о своей импульсивности. Уж слишком непритязательно оно выглядело. И… опасно!

Тамара всматривалась в частые, тускло поблескивающие зеркала и брезгливо ежилась. Темная вода чуть дальше от берега сменялась жидкой грязью, в ней шла какая-то своя жизнь, мерзкая взвесь дышала и пускала зловонные пузыри. Кое-где поверх грязи лежала толстая шкура ярко-зеленого мха, обманчиво надежная и привлекательная. Местами торчали жалкие, редколистные кустики. Встречались одиночные, уродливо изломанные березки. Хмурая Тамара с трудом узнавала низкорослые сосны, непонятно как уцепившиеся за редкие островки наносной, скудной земли.

Ей совершенно не нравилось это место!

Лелька с легкой насмешкой смотрела на спутников: такие разные, они сейчас удивительно походили друг на друга. Лица кислые, в глазах опаска и явное нежелание соваться в болото.

Первой пришла в себя Снежана и подняла длинную суковатую палку. Небрежно ткнула ею в ближайшую кочку и испуганно вздрогнула: надежный на первый взгляд зеленый холмик вдруг резко подался в сторону, и жердь почти полностью ушла под воду.

Снежана едва удержалась на ногах.

– Вот это финт, – выдохнул Миша.

– Сурово, однако, – растерянно прошептал Коля.

– Утро перестает быть томным. – Тамара покрепче вцепилась в поводок, а Крыс заскулил.

Лелька зачем-то раскрыла свой блокнот и начала просматривать записи. Потом бросила внимательный взгляд на линию берега и удовлетворенно заявила:

– Кажется, нам повезло.

Снежана недоверчиво фыркнула. Коля с Мишей переглянулись. Тамара раздраженно пробормотала:

– Люблю оптимистов! Сейчас она скажет – камни с неба не сыпятся, нужно радоваться.

– Или дождь не льет, уже счастливцы, – в тон проворчала Снежана.

Миша недовольно покосился на нее и бросил:

– Ты лучше молчи, ясно? А то грозу накаркаешь, вообще из болота не выберемся. – Он криво ухмыльнулся. – Глядишь, и про нас статью-другую напишут – посмертно! Мол, сгинули в трясине во цвете лет, погнавшись за призрачными цветами счастья…

– Точно, – натужно засмеялась Тамара. – И попеняют, что счастья нужно собственноручно зарабатывать. Якобы поспешили за халявой, вот и огребли… на полную катушку!

– А Катька с Санькой живыми останутся. Двое из семи, не слабо, да? ТАКОГО журналюгам о наших заморочках наплетут… – нервно хохотнул Миша. – Страшилка почище Колькиной выйдет!

– Почему моей? – угрюмо буркнул Коля, всматриваясь в болото.

– А кто нас жуткой статьей пугал? – жизнерадостно напомнил Миша. – Я, блин, до сих пор трясусь, как эту зубастую мордень в кустах припомню!

– И я сегодня ночью еле заснула, – призналась Тамара. – Никак понять не могла, глюки это или правда.

– На чем остановилась? – с любопытством спросил Миша.

Тамара пожала плечами и с деланной беспечностью махнула рукой:

– Сама не знаю. Пятьдесят на пятьдесят!

Снежана насмешливо улыбнулась:

– Не веришь собственным глазам? Ну-ну!

– А ты всегда веришь? – Тамара выразительно кивнула на покачивающуюся до сих пор кочку.

– По крайней мере, – вздернула подбородок Снежана, – я сегодня ночью спала, а не дрожала от страха, как некоторые!

– Ну да, ну да, – язвительно пробормотала Тамара, – «заплатите налоги и спите спокойно». То есть с чистой совестью. Мы с Мишкой, выходит, кому-то крупно задолжали. Знать бы еще – кому.

Миша захохотал. Коля смотрел укоризненно. В его глазах стояло: «Нашла время для шуток!»

Снежана негодующе отвернулась. Лелька по-прежнему всматривалась в болото, зачем-то время от времени сверяясь со своими записями.

Поводок натянулся, Крыс рвался обследовать новое место. Звучно тянул носом воздух и повизгивал от нетерпения. Тамара впервые пожалела, что взяла его с собой.

«С другой стороны, – с надеждой подумала она, – у собак инстинкт. Может, именно Крысеныш проведет меня по трясине, как по паркету. И потом – он-то уж точно совершенно безгрешен! Разве что пожрать чересчур любит…»

Лелька удовлетворенно улыбнулась и убрала блокнот в карман куртки. Коля машинально проводил его взглядом и вдруг спохватился. Коснулся Лелькиной руки и на всякий случай спросил:

– Так в чем нам повезло?

– Мы еще живы, разве мало? – ядовито напомнила Тамара.

Она прикрикнула на Крыса и заставила его лечь. Независимо улыбнулась сестре и тут же с нескрываемым ужасом уставилась на болото. Спина под легкой курткой мгновенно взмокла, пальцы рук похолодели, она медленно опустилась в траву: под водой – буквально в двух шагах от нее! – промелькнули круглые немигающие глаза, в них застыла лютая, нечеловеческая злоба.