Передай мне соус - Эрл Стенли Гарднер Страница 27

Я не спал уже так давно, что забыл, как это приятно.

Но, прилетев в Лос-Анджелес, сразу отправился впарикмахерскую, чтобы постричься, помыть голову, побриться и сделать массаж.

Почувствовав себя возрожденным к жизни, я позвонил ДафниБакли. Ее голосок звучал ясно, в нем не проскальзывало ни малейшего нервногонапряжения, чувствовалось, что она хорошо отдохнула.

— Думаю, мы нашли вашего мужа, — сказал я.

— С блондинкой или без?

— Без нее.

Наступила пауза.

— Вы медлите, чтобы подготовить меня, Дональд?

— Да.

— Не надо, говорите прямо.

— Вы вдова.

— Когда это произошло?

— В ночь с пятого или ранним утром шестого числа, можносказать только приблизительно. Видимо, это дело рук одного из его попутчиковили, возможно, обоих. Они убили вашего мужа и уехали на его машине.

— Вы не придете ко мне, чтобы все рассказать подробнее? —попросила она.

— Я так давно нормально не спал, что уже забыл, как выглядитмоя кровать.

— Бедный мальчик! Приходите, сварю вам прекрасный кофе. Ядолжна узнать подробности, Дональд, и, поверьте, не собираюсь устраиватьистерику. Я ожидала нечто подобное с тех пор, как позвонила вам. Обещаю, что небуду усложнять ситуацию слезами, но я хочу знать, что же вы все-такиобнаружили.

— Хорошо, выезжаю.

— Буду ждать.

Я взял такси и вскоре был у ее дома, квартира 721.

Дафни Бакли открыла мне дверь в ту же секунду, едва ядотронулся до кнопки звонка, прозвучавшего приглушенно где-то в глубинеквартиры.

Она сразу взяла меня за руку и не отпускала до тех пор, покане закрыла входную дверь. Мы прошли в гостиную.

— Вам звонили из полиции? — поинтересовался я.

— Нет, — покачала она головой.

— Думаю, они скоро позвонят, буквально с минуты на минуту.

— Дональд, что я должна делать?

— Что вы имеете в виду?

Я не хочу лицемерить, изображать глубокую скорбь. Честноговоря, Малкольм и я хорошо относились друг к другу, когда бывали вместе. Но онмне изменял, я это знала, и мне, как бы это сказать… мне было любопытно, какдалеко это может зайти, разрушит это нашу семью или нет. Мне всегда былоинтересно, что какая-нибудь другая женщина чувствовала бы при подобныхобстоятельствах. Конечно, и я ощущала, что из моей жизни уходит что-то хорошее.Когда оправилась от шока после его первой измены, то почувствовала себя оченьодинокой. Скучала без его дневных звонков и тех милых, только нам понятныхслов, которые он мне прежде говорил. Но…

Она, я видел, колебалась, продолжать ли дальше.

— Но вы молоды, очень хороши собой, прекрасно сложены и вдовершение ко всему наследуете сто пятьдесят тысяч долларов.

— Хотите сказать, Лэм, что передо мной открывается новаяжизнь?

— Что-то в этом роде, если вы, конечно, этого захотите.

Она посмотрела мне прямо в глаза.

— Дональд, я этого хочу.

Я кивнул.

— Но люди будут считать меня бездушной, если я не станупроливать слезы после гибели мужа. Дональд, я просто не могу этого делать, немогу до такой степени быть лицемерной. Я люблю жизнь, люблю смеяться, люблюночные огни и, хочу сказать вам откровенно, Дональд, не могу в этой жизни обходитьсябез мужчины.

Я опять согласно кивнул.

— Скажите, Дональд, что же мне дальше делать?

— Когда полиция сообщит вам, что найдено тело вашего мужа,вы должны им сказать, что я уже поставил вас в известность о том, что егоубили. Вы можете не плакать, но сделать вид, что словно парализованы от шока.Поплачете на похоронах. Нельзя не плакать. Вы не можете не плакать: как бы выни относились к этому человеку, когда вы увидите его в гробу, обязательнозаплачете. Так устроены все женщины…

Потом вам надо будет отправиться в путешествие.

Начнете новую жизнь и постараетесь обо всем забыть.

Поставьте в известность друзей, что летите в Европу, авместо этого сядьте на пароход и отправляйтесь в Южную Америку.

— А что произойдет, когда я вернусь?

— А зачем вам возвращаться?

— Что вы имеете в виду?

— Что вас здесь держит? Семья, родственники, что?..

— Несколько близких друзей.

— Ваших общих друзей?

— Вы имеете в виду моих и Малкольма?

Я кивнул.

— Малкольм был очень общительным, у него было много друзей,и…

— И каждый станет подходить к вам со своей меркой. Мужчиныбудут готовы тут же его заменить, женщины будут вас постоянно критиковать, какбы вы примерно себя ни вели.

Если же начнете горевать о нем, скажут: «Господи Боже мой,Дафни, надо быть более разумной, все слезы и печали не смогут вернуть к жизнибедного Малкольма».

Ну а если попытаетесь начать жизнь с того места, гдепришлось остановиться, тут же ощутите, что все вокруг изменили свое отношение квам. Друзья — это все замужние пары вашего возраста, а для них вы — одинокаяженщина, вдова, потенциальный источник опасности, угроза стабильности их семьи.Жены начнут вас бояться, перестанут приглашать к себе, чтобы их мужья реже свами виделись. Если же вы завяжете роман с кем-то из неженатых мужчин, то всеначнут говорить: «Господи, у Дафни Бакли не хватает достоинства подождать, покаМалкольм остынет в могиле, прежде чем флиртовать с другими. Вы видели, как онасмотрела на этого красавчика с вьющимися волосами, когда вчера танцевала с ним?Все было понятно по ее глазам, а мне никогда в жизни еще не было такпротивно!..»