Песочные замки Уолл-стрит. История величайшего мошенничества - Курт Эйхенвальд Страница 26

«Семейство Хантов разорится, — говорил Герберт, — мы останемся без гроша».

В течение каких-то минут после этого звонка юрисконсульт Bache связался по платному телефону с CFTC, вновь настаивая на закрытии рынка. Именно тогда он впервые признал тот факт, что Bache предоставила Хантам 233 млн долл. займов для спекуляций серебром. «Если рынок продолжит падение, — говорил он, — Bache станет банкротом».

Но приговор регуляторов был окончательным и обжалованию не подлежал. Правительство не пожелало закрыть весь финансовый рынок ради спасения одной безрассудной брокерской фирмы.

В тот день, 27 марта 1980 г., рынок серебра обрушился. При открытии торговой сессии цена фиксировалась на уровне 15,8 долл. за унцию. Но рынок будоражили слухи, что братья Хант не сумели выполнить требование о довнесении залога в 1 млрд долл. и что Bache идет ко дну. Цена на серебро немедленно упала на треть, до 10,8 долл. за унцию. Общая паника быстро распространилась, и вскоре на финансовых рынках творилось нечто невообразимое.

Обвал рынка серебра потряс даже высшие эшелоны государственной власти США. Министр финансов Дж. Уильям Миллер как раз готовил речь для выступления в Национальном пресс-клубе, когда стали поступать сообщения о нарастающем кризисе. Миллер тут же сделал экстренный звонок председателю Федеральной резервной системы Полу Уолкеру, но толку не добился. В пресс-клуб он прибыл с опозданием и выглядел крайне подавленным. Во время вступления он держался чрезвычайно скованно, а в одном месте своей речи даже допустил прискорбную оговорку — вместо слов «Лицом к нации», он произнес «Лицом к нагим» ^[8].

В Bache царила безысходность — все ожидали конца. Весь коридор отдела по работе с драгметаллами был заставлен штабелями серебряных слитков, поступивших от Хантов в виде залога по контрактам. Только что стало известно, что SEC приостановила биржевую торговлю акциями фирмы. С утра в Bache засела группа ревизоров Нью-Йоркской фондовой биржи; они штудировали учетные книги, проверяя, удовлетворяют ли оставшиеся у фирмы активы минимальным требованиям к капиталу — иными словами, достаточно ли у Bache денег, чтобы остаться в бизнесе. В середине дня представители SEC принялись обзванивать конкурентов Bache, выясняя, не желают ли они приобрести офисы ее региональных отделений. Словом, плановый процесс демонтажа Bache пошел полным ходом.

Вечером того дня на заседании совета директоров Bache царили самые мрачные за всю историю фирмы настроения. Решалась ее судьба, которая напрямую зависела от уровня цен на серебро на завтрашних биржевых торгах. Наблюдая, как участники совещания до цента высчитывают, как низко может упасть цена, чтобы оставить фирме шанс выжить, осунувшийся Джейкобс все глубже погружался в отчаяние. Прогноз был неутешительным — если цена за унцию серебра потеряет еще 2,8 долл., Bache перестанет удовлетворять требованиям к минимальному размеру капитала, если же цена снизится на 4 долл., весь капитал фирмы пойдет прахом. Надеяться было не на что.

Посреди вялого обсуждения начальника отдела арбитражных операций Уайзер-Пратта вызвал с совещания его секретарь, сказав, что звонят из бельгийской инвестиционно-банковской фирмы. Уайзер-Пратт прошел к телефону и снял трубку. Голос на том конце провода сообщил, что представляет интересы крупного производителя кинофотоматериалов, которому для технологических нужд требуется серебро. Не согласится ли Bache продать весь свой запас серебра? Уайзер-Пратт почувствовал, как у него перехватывает дыхание — названной цены с лихвой хватало, чтобы назавтра Bache не пришлось повесить на свои двери замок.

Обрадованный Уайзер-Пратт бегом бросился в зал заседаний с возгласом: «Эй, у нас хотят купить все запасы серебра!»

В зале послышался вздох всеобщего облегчения. Полученное предложение означало, что рынок серебра оживляется, раз снова появился спрос. Значит, цена достигла дна и теперь пойдет вверх. Окрыленные новостью, члены правления отвергли предложение бельгийцев, решив поискать более выгодной цены. Слава богу, теперь рынок серебра не убьет Bache.

Однако над фирмой все еще висели черные тучи. Прошло несколько недель, и банки с новой силой вцепились в Bache: они требовали увеличить залог по ее займам. Совещание юристов фирмы с представителями банков длилось всю ночь, и наконец к утру им удалось достичь соглашения. Стороны договорились, что в качестве дополнительного залога Bache внесет значительную долю своего собственного капитала. В сущности же банкам ничто не мешало просто «проглотить» Bache. Оставалось только поставить под соглашением подпись. Послали за кем-нибудь из высшего руководства Bache.

Неспешной походкой в зал проследовал Вирджил Шеррилл. Он сел за стол и придвинул к себе документы, которые следовало подписать. Измученные ночными переговорами, с суточной щетиной и сбившимися галстуками, участники совещания молча наблюдали, как свежевыбритый, аккуратно одетый Шеррилл без спешки дотошно изучает каждую букву соглашения, которое угрожало лишить Bache независимости.

Ознакомившись наконец с соглашением, Шеррилл отложил его в сторону и поднялся. «Джентльмены, — обратился он к представителям банка, — под данные займы вы уже получили от нас в качестве обеспечения серебряные слитки, и возражений с вашей стороны не последовало. Это было единственным обеспечением, которое мы предоставили, это и впредь останется единственным обеспечением, на которое вы когда-либо можете рассчитывать по этим займам. Хорошего всем дня».

Произнеся эту короткую тираду, Шеррилл энергично удалился, оставив юристов и банкиров с разинутыми от удивления ртами.

Bache посчастливилось пережить «серебряный» кризис. Более того, каким-то чудом ей удалось вовсе избежать убытков — чему она во многом обязана талантам товарного трейдера Фредерика Хорна. Этот парень, абсолютно невозмутимый, с вечной сигаретой в зубах, изловчился сбыть весь груз серебра Хантов. К тому моменту, когда он провернул последнюю операцию, Bache уже смогла указать скромную прибыль в отчете за первый квартал 1980 г., когда и произошло падение рынка серебра.

Зато кризис не пощадил семейство Хантов, сорвав завесу секретности с финансовых операций их частной империи. Чтобы заплатить долги, они распродавали активы, в том числе долю в некоторых объектах канадской нефтяной промышленности. Чтобы предоставить обеспечение по займам на сумму более чем в миллиард долларов, братьям пришлось заложить и значительную часть личного имущества, включая контракты на аренду газо- и нефтеразработок, углеразработок, а также объекты недвижимости, животноводческие фермы и предметы антиквариата. Печальной участи не избежали даже наручные часы марки Rolex и шикарный Mercedes-Benz.

Пока бывший любимый клиент Bache шел ко дну, ее топ-менеджеров больше всего заботила судьба принадлежавшей Хантам 6,5 %-ной доли в фирме. Долгие месяцы Джейкобс и его коллеги по правлению раздумывали, что станется с этим пакетом акций. В конце ноября обнаружился ответ на мучивший их вопрос. В документах, поданных братьями Хант в SEC, значилось, что существенная часть пакета акций Bache была продана группе под названием First City Financial. Увы, топ-менеджерам Bache слишком хорошо было известно это имя: First City представляла собой костяк империи Бельцбергов.